- 1
Людмила Абаева НА ЗОВ НЕВЕДОМОЙ ОТЧИЗНЫ
* * *
И все мне помнится, как ото всех тайком
по аспидной доске крошащимся мелком,
не одолев внезапного волненья,
я первое пишу стихотворенье.
О, как дрожит божественно рука!
А в синеве окна нездешняя звезда
все медлит и влечет неведомо куда —
мерцающий мелок в руке незримой Бога,
моя душа у горнего порога,
что смотрит на меня издалека.
* * *
Все мы агнцы не божьи, но адовы,
Возлюбившие терпкость греха.
Словно сок по рукам виноградаря,
Кровь течет по рукам Пастуха.
Заходило кровавое брожево…
Боже правый, спаси и прости!
Смерть ли в землю российскую брошена
Из Твоей милосердной горсти?
Если — жизнь, то откуда старинная
Обреченность грядущих времен:
В этом мире загубят невинного
Под круженье зловещих ворон.
* * *
Памяти Евгения Блажеевского.
Мы шли по кладбищу печальной вереницей,
На плитах скорбные читая имена.
Деревья маялись, кричали в небе птицы,
И первой зеленью цвела вокруг весна.
Мы шли в молчании среди крестов и звезд,
Среди обнов ликующей природы
И горько думали, как быстротечны годы,
Под шелест несмолкающий берез.
Тебя он принял, сокровенный Бог,
В земной глуби, в заоблачных высотах.
И, словно пчелы мед сладчайший в соты,
Мы слезы принесли на твой порог —
То наша жатва, наша благодать
От всех даров земной мгновенной жизни.
И мы на зов неведомой отчизны
Вслед за тобой идем уже — как знать…
Снегопад
Туманы тяжкие сошли с небесных гор
давай оставим безнадежный разговор
Вокруг ни щебета ни трепета листа
и только странная на сердце маета
Среди безмолвной беспредельной белизны
мы словно заживо в себе погребены
А снег все падает ликуя и слепя
как на минувшее смотрю я на себя…
* * *
О, эта странная, глухая,
гудящая, как поезда
в осеннем сумраке без края,
и тянущая в никуда
тоска —
поворотила тайной
жизнь от начала до конца
так, что и в зеркале случайном
своим не признаешь лица.
* * *
Духу небесному, истинно сущему,
я присягнула на горнем огне.
Тайными песнями, звездными кущами
голуби снов прилетели ко мне.
С этой поры и живу, зачарованна,
с сердцем бестрепетным в черные дни.
Где моя радость и где моя родина? —
знают далекие в небе огни.
* * *
О, Господи, осень!
Погожий денек для двоих,
бредущих одной бесконечной конечной дорогой
все мимо и сквозь шелестящих, летящих, убогих
и солнцем последним пронзенных просторов твоих,
и солнцем последним, слегка веселящим унылость
домов, и скамеек, и сквериков цвета дождей.
Подай же им, Господи, солнца на сырость и сирость,
на зябкую старость, на бедные игры детей.
И дай мне свободу лететь и лететь
безмолвной листвой, устилая безмолвную твердь.
- 1