Сильвеструшка. Вон, гляди, детишки твои на берег повысыпали. Настрогал, сердешный, радостей себе на старость. А я вот, один-одинешенек бедую. Некуда и головку свою сиротливую преклонить.

Ага, желтеет фигура у скандального соседа. Только по лапам его мосластым шныряют еще розовые огоньки.

- Да, что мне эти оглоеды! - Сильвестр лениво пережевывает какую-то травинку. Он само равнодушие, но на детвору косится с необычной для его уродливой морды нежностью, - дурное дело не хитрое, не учи отца икру метать...

"Сел на любимого конька, - досадливо подумал Вилли, - Осеменитель доморощенный! Ни одной бабы не пропустит в округе. Хоть бы кто поучил его уму-разуму. Эх, где мои молодые годы!"

Сильвестр снова повернулся к старику.

- Не нравишься ты мне, дед. Ох, не нра-авишься! Ходишь вечно, ноешь. Может, все-таки в бубен?

Вилли присмотрелся к назойливому агрессору. Оценил его окрас. Да нет, вроде бы, не краснее чем прежде.

"А! Так он просто светскую беседу поддерживает, - догадался старик, - лясы точит. Брюхо набил в обеденное время, теперь культурную программу подавай!"

Вилли поежился. Для Сильвестра весь спектр культурных развлечений заключался лишь в двух ипостасях - с кем-нибудь подраться, или кого-нибудь прищучить в темном углу для получения сомнительных удовольствий продолжения рода. Для второго варианта дед явно не подходил. А вот беспокойному соседу определенно хочется праздника.

- Слышь, Сильвестр. А, глянь-ка, какая красотка купаться пошла! Хороша! А чагой-то я её не помню? Не нашенская что ли? А?

Ну, конечно! Разве этот кобель такое шоу пропустит? Аж травинку выронил из пасти. А слюнка, слюнка-то побежала! Кажись, забыл про старика. Пронесло, будем считать.

Вилли расслабился.

Ан, нет. Не пронесло! Сильвестр с деланным равнодушием неспешно отвернулся от пляжной тусовки и снова вылупился на старого охотника.

- Да, это с того берега. Гостит у кого-то. Вместе с хмырем своим. Видишь? Ботан какой-то недоделанный...

"Ботан" был на голову крупнее соседа и на порядок его шире. И еще он был на таком расстоянии, что никак не мог услышать свою оценку из уст местного "первого парня на районе". К великому сожалению.

Вилли обреченно вздохнул.

- Так о чем мы тут калякали, старикан? - Сильвестр, как бы невзначай, придвинулся к деду, - Ну, до чего ж у тебя рожа противная! Давай, все-таки, в бубен?..

Вилли молчал, насторожившись.

- С тобой разговаривают, старый пень! Чего, воды в рот набрал? Ты что, меня совсем не уважаешь? - Сильвестр повысил голос и стал рывками наливаться тревожным малиновым свечением.

Вилли замер, наблюдая как пространство за спиной соседа тоже плавно превращается в алое зарево. Как вечерняя зорька, на которую так любил заглядываться старый охотник по вечерам. Тогда, когда у него было еще обычное зрение. Но до вечера было далеко, а воздух над головой развязного бугая уже полыхает неестественной краснотой.

- Ах, значит так? Значит, все-таки, хочешь в бубен? Ты кого тут головастиком обозвал? И хамлом!! Старый ты рас-студыть твою... Квак!!!

Огромный кирзовый сапог подкравшегося туриста смачно врезается в пупырчатый бок разоравшегося Сильвестра. Тот, беспорядочно кувыркаясь в воздухе и отчаянно мотая лапами, описывает крутую дугу над поверхностью пруда и с шумным всплеском врезается в зеленую муть.

Вилли рыбкой ныряет на глубину, стремительно проносится под водой до ближайшей кочки, неспешно выбирается на мокрую глину и тут же своим длинным языком сбивает зазевавшуюся стрекозу ярко-зеленого вкусного цвета.

Приз! Заслуженный!

"А может быть, все не так уже и плохо? - думает старая, потрепанная жизнью жаба Вилли, - Может быть, поживем еще?"

Поживем!