двинулся вдоль состава в сторону их вагона.

— Бегом, я сказал, — рявкнул Кацман. Прозвучало это хотя и не слишком громко, но настолько внушительно, что Вячеслав Михайлович невольно прибавил шагу.

Вскоре вернулся сержант.

— Вот Андрей. Этот гражданин тебя отвезет в Москву. Обещал устроить в больницу. Понял? — милиционер уперся тяжелым взглядом в переносицу паренька.

— Да я что… — пробормотал паренек. — Я понимаю. Только больно уж странно все.

— А что тебя здесь держит? Сам сказал — не сегодня завтра из больницы выгнать грозятся. Куда пойдешь? А в столице всяко лучше.

— Андрей, послушайте, меня зовут Семен Яковлевич, — вклинился Кацман. — Сержант прав. Вы ничего не теряете, а вполне может быть, даже выигрываете. Врачи в Москве превосходные. Я вам по дороге все объясню, все растолкую… Соглашайтесь!

— Так я что, я всей душой. Спасибо Вам, — сбивчиво забормотал паренек, — только вот наряд, и билета нету. Кто ж меня пустит?

— Спасибо вам. И до свидания, — поблагодарил Кацман милиционера.

— Только вы уж смотрите там. — Неловко пробормотал милиционер, но хлопнул ладонью по карману и поспешно нырнул в вокзальную дверь.

— Снимай свою рванину, — распорядился Кацман, принимая из рук продюсера куртку. — Эту надень.

— Сдурел? — выпучил глаза Вячеслав Михайлович. — Ты зачем этого бомжару?..

— Заткнись, я сказал, — Кацман вытянул из нагрудного кармана пиджака свои роскошные солнцезащитные очки и нацепил на нос пареньку.

Странное дело, но даже столь нехитрые манипуляции привели к мгновенному преображению. Исчез оборванец. Теперь на перроне стоял вполне приличный молодой человек. А то, что пассажир был слегка небрит и всклокочен, то этот факт легко можно было объяснить простотой поездных нравов.

— Пошли, — вновь скомандовал "режиссер" и, цепко ухватив Андрея за рукав, потащил за собой.

Проводница, стоящая возле дверей купейного вагона, озадаченно уставилась на подошедшую троицу.

— Нашелся! — не дав ей открыть рот, радостно произнес Кацман, заталкивая Андрея в тамбур. — Напился, чертяка. Ну да ладно, дело молодое, бывает, главное — нашелся. Творческие люди, вы ж знаете…

— Вот и хорошо, а вы беспокоились, — проводница мимоходом глянула на смятый билет, который сунул ей Кацман. — Ой, да не надо, что вы, неужто я Андрюшу не знаю… А можно мне потом автограф?.. — затараторила она уже в спину шагающей по вагону троицы.

— Можно, можно, все можно, но потом. — отозвался Кацман, защелкивая замок.

Через несколько минут поезд тронулся. Миновал маленькие, скособоченные домики с замусоренными огородишками. А совсем скоро картинка за окном приобрела привычный и до безобразия однообразный вид сибирской глубинки. Редкие перелески, величественные холмы, змеящиеся речки с заросшими ивняком берегами.

— Ну что, так и будем в молчанку играть? — не выдержал Вячеслав Михайлович. — Может, все-таки объяснишь, что это за гость с бугра. И зачем ты его сюда притащил? — он кивнул в сторону сидящего напротив них паренька.

Андрей вздрогнул и потянулся к вороту куртки, торопясь снять чужую вещь.

— Дурак ты, Михалыч, хотя и продюсер, — укоризненно произнес Кацман. Легонько хлопнул Андрея по плечу и ободряюще подмигнул: — Ты на слова моего приятеля внимания не обращай. Он мужик нормальный, и в своем деле мастер, как говорят, от Бога. Просто у нас у всех сейчас нервы. Ты посиди пока. А я с этим нервным господином в тамбур, перекурить, выскочу, а потом уже тебе все и расскажу. Раздевайся пока, устраивайся. Хотя, — тут Семен Яковлевич осторожно потянул носом, — извини, конечно, живности на тебе, случайно, нет?

— Нету… наверное. Я вчера в больнице, в душе мылся, — смущенно пробормотал паренек, вильнув взглядом.

— Ладно, ладно, это я так, — успокоил Кацман. — Обживайся, в общем. Мы скоро.

Он поднялся, распахнул дверь купе и поманил за собой тяжело сопящего продюсера.

— Рассказывай. Чего ты придумал? — уже чуть спокойнее предложил Вячеслав Михайлович, когда они вышли в тамбур.

— Ты его лицо хорошо рассмотрел? — задал встречный вопрос Кацман и потер ладони. — Это же вылитый звездюк наш. Вы-ли-тый. Рост, комплекция, лицо. Немного, разве, похудее. Так это не главное. Гример поправит. Неужели тебе все разжевывать нужно?

— Ты что, ты его за Андрюшу выдать?.. — выдохнул Вячеслав Михайлович, глядя на спутника округлившимися глазами. — Сдурел, что ли? Это ж бродяга, бомж. Он, пока мы с тобой тут болтаем, может, барахло наше уже собирает. Да ерунда это. А голос, а пластика… а музыканты? Они ж его в два счета раскусят. Про это ты подумал?

— Слава, ты меня извини, и не обижайся, но ты идиот. Да, идиот, — Кацман вытянул зажатую в пальцах у собеседника сигарету, которая успела догореть, и аккуратно загасил окурок. — Слушай сюда, продюсер. Мне плевать, кто он. Понимаешь? Плевать. И какой у него голос — тоже. Потому как… — Кацман оглянулся, привстал на цыпочки, сколько возможно приблизив свои губы к уху слушателя. — Нам только и нужно, чтобы этот паренек один концерт отработал. Под фанеру. Ну, или не отработал даже, но хотя бы появился на сцене. Понимаешь, Слава? Появился! И уж совсем здорово, если бы на этом концерте он и… — тут голос его стал едва слышен, — чтобы на концерте он и того… воплотил задуманное. И выглядеть это будет вполне натурально. Как говорится — гламурненько. И тогда никакой Абрек нам предъявить ничего не сможет. Записка есть. Вот она. Самоубийца — пожалуйста. А что перед этим со сцены сказать — я, уж будь уверен, его научу. Мы с тобой вообще не при делах.

— Так ты что… всерьез хочешь его за Питерского выдать? — Вячеслав Михайлович мотнул головой в сторону вагона. — Сильно. Только как ты этому объяснишь? Что скажешь?

— Так и скажу, — отозвался Семен Яковлевич. — Здравствуй, мол, Андрей, друг пропащий. Он же сейчас не помнит ничего. И что угодно схавает. Все тип-топ будет. Нет, не зря его, беспамятного этого, нам судьба подкинула. Все. Хватит болтать. Твоя задача только кивать и поддакивать.

Однако когда они вернулась в купе, то обнаружили, что нечаянный пассажир сидит на прежнем месте все в той же позе. Он походил на первоклассника, нечаянно заскочившего в старший класс. Сидел, положа ладони на коленки, и прилежно смотрел в одну точку.

— А вот и мы, — оживленно потер ладони Кацман, усаживаясь напротив Андрея. — Наверное, у тебя куча вопросов. Понимаю. Но давай лучше я сам тебе все расскажу. Так тебе даже удобнее будет. Легче, — голос толстяка струился бархатной лентой, опутывая сознание слушателя.

— А начну я вот с чего, — Кацман вынул из кармана паспорт, раскрыл его на первой странице и протянул