========== Пролог. ==========

Мягкое желтое свечение фонарей путалось в кронах высоких деревьев. Был конец сентября, а ночной воздух был по-летнему теплым и неподвижным. От реки исходил тяжелый, влажный запах, на тротуарных плитах фигурными чернильными кляксами растекались тени, дорога была пустынной и тихой. Какое-то время они шли молча, и Том затерялся между обволакивающим уютом их молчания и беспокойством о том, не гнетет ли эта неразговорчивость её. Он тайком поглядывал на её тонущий в тенях профиль: высокий лоб, нос с небольшой горбинкой, вздернутая верхняя губа и острый угол подбородка, переходящий в ровную тонкую линию челюсти. Вокруг бледной шеи повис шелковый шарф, а в его сплетениях и складках путались пряди каштановых волос. Том пытался разглядеть её настроение, уловить тональность мыслей. Он прислушивался к гулкому перестуку её шагов, задающему барабанный ритм мелодии этой ночи. И не находил ответа.

Было раннее утро четверга — около четырех часов, но даже в эту пору Лондон не спал. Где-то вдалеке предупредительно пищал сдающий назад массивный мусоровоз, вниз по Темзе неторопливо плыла нагруженная грудой песка баржа, на мосту впереди вспыхивала голубым мигалка фургона скорой помощи, эхом по улице покатился неразборчивый и очевидно нетрезвый отголосок мужского крика.

— Идем ближе к воде, — вдруг сказала она и сделала широкий шаг в сторону, коротко тронув руку Тома, чтобы увлечь его за собой. Это прикосновение обожгло его неожиданностью и морозным холодом её кожи. Он вздрогнул, словно просыпаясь от дремы, потянулся в поисках этого прикосновения и, отыскав, обхватил пальцами её плотно сжатый кулак.

— Ты замерзла! — проговорил Том, невнятно повысив интонацию и оборвав посередине: то ли утверждал, то ли упрекал, то ли спрашивал. Кулак под его ладонью сжался ещё туже, и она ответила с улыбкой:

— Нет.

— Нет? — повторил Том и, не сдержавшись, погладил холодную гладкость её кожи. Под ней рельефно проступали тонкие кости и хрупкие округлые костяшки. — Да у тебя же руки ледяные!

Так они и перешли пустынную в обоих направлениях дорогу — держась за руки и повернув друг к другу лица. Том коротко нахмурился, а она ответила ему улыбкой. Столб желтого фонарного света полоснул её по лицу, и тени пугливо спрятались в волосах, а глаза, в полумраке казавшиеся непроглядно черными, ярко вспыхнули золотом. Том сдавленно выдохнул и заставил себя разжать пальцы. Он стянул свою куртку, не обращая внимания на негромкое:

— Нет, Том, правда, не стоит, — и укутал её плечи. Её пальцы возникли возле ворота сразу рядом с его руками, перехватывая объемный купол слишком большой для неё синей стеганной куртки. Она снова улыбнулась. Том с усилием вдохнул и заставил себя отступить.

По другую сторону реки тускло мерцали огни колеса обозрения. Воздух был недвижимым и затхлым, заполненным густым запахом тины. По спине под кофтой медленно полз холод, но лицо Тома пылало. Он безотчетно облизнул губы и протяжно выдохнул.

— Спасибо, — тихо произнесла она.

— Пойдем, — ответил он и отвел взгляд.

========== Глава 1. ==========

Среда, 21 ноября 2013 года

Лондон

Машина вкатилась под мост и замедлила ход. Норин Джойс подняла голову и оглянулась. Снаружи, затемненный тонировкой стекла, расползался промозглый вечер. В соседней полосе толкались автомобили, под металлическим сводом рокот их двигателей и поскрипывание тормозов сливались в одно гулкое эхо. По узкому тротуару вдоль кирпичной стены торопливо шагали прохожие, стряхивали с зонтов и капюшонов влагу, вздергивали вверх воротники, кутались в шарфы и зарывались носами в горловины свитеров. Водитель опустил переднее левое окно и, перегнувшись над рычагом коробки передач и пассажирским сидением что-то недовольно крякнул наружу. Одним резким толчком машина остановилась, поравнявшийся с ней темный силуэт коротко наклонился, вглядываясь внутрь, а затем открыл левую заднюю дверцу. В салон дунуло пронизывающей влагой и удушливым выхлопом. Норин Джойс поежилась и инстинктивно подтянула к себе ноги. Голая бледная кожа вздыбилась пупырышками. В тщетной попытке укрыться, она одернула узкую юбку, но та едва доставала до колен.

— Привет, Эн! — выдохнул силуэт, упавший на заднее сидение рядом с Норин. — Как сама?

— Привет, Бетти! Отлично. Как ты?

— Не жалуюсь, — ответила Бетти, захлопывая дверь и швыряя себе под ноги зонт. Машина плавно покатилась вслед за автобусом. Внутри снова стало тихо; почти заглушая внешний шум зашелестели решетки кондиционера, выдувая в стремительно остывший салон теплый воздух.

Норин скрестила ноги и обхватила себя руками. Больше всего в вечер вроде сегодняшнего ей хотелось укутаться в плед, заварить большую кружку черного чая с молоком и песочным печеньем, и улечься поперек кровати с книгой, а не ехать в тонком коктейльном платье и тяжелом слое макияжа на съемки телепередачи. Внизу живота неприятно тянуло и хватало острым спазмом. Действие болеутоляющей таблетки медленно улетучивалось и менструальная боль неотступно и уверенно возвращалась. Норин подхватила бутылку воды и выловила болтающуюся на дне подстаканника упаковку новой растворимой таблетки. Бетти хмуро покосилась на неё и, с пониманием кивнув, предложила:

— Скажешь, когда будешь готова.

Норин переломила широкую таблетку в пальцах и протиснула в узкое горлышко бутылки. Изнутри возмущенно зашипел, растворяясь, препарат.

— Я готова, — ответила она. Публицист* смерила её сочувственным взглядом и разблокировала лежащий на коленях планшет. Тот вспыхнул ярким холодным свечением, искажая и преломляя грубые черты лица Бетти.

Между Норин и её помощницей по работе с прессой и социальными сетями было почти десять лет разницы. Бетти приближалась к сорока, Норин едва перешагнула через двадцать семь, но вместе им работалось комфортно. Бетти была цепкой и исполнительной, настойчивой, внимательной, тактичной и даже несколько отстраненной, требовательной, но обходительной, и всем этим очень импонировала Норин. Ей нравилось, что Бетти не влезала за пределы рабочих отношений, была приветливой и дружелюбной, придумала для подопечной короткое прозвище — называла её просто по первой букве её имени — Н — и даже выработала для них несколько внутренних, только им двоим понятных шуток, но дальше этого не заходила. Она преобразовала их рабочее общение так, что оно больше