ощутимо сжались на ладони. Удивлённо обернувшись, я молча взглянула на Темнейшего, стоявшего всего в шаге от меня.

— Возвращайся как можно скорее, — негромко произнёс он, настолько тяжело взглянув на меня, что сердце сжалось в груди.

— Я постараюсь, — пообещала я, ощущая, как собственные слова жгут горло. — Я не собираюсь там задерживаться.

— Не сомневаюсь, — позволил себе прохладно усмехнуться Темнейший, всё же разжав свои пальцы. Я вмиг ощутила слишком громкие удары сердца, боясь больше не почувствовать эту незабываемую прохладу. Как же она мне уже стала дорога. — Меня не будет рядом, так что береги себя.

— Не волнуйся. — Я всё же нашла в себе силы улыбнуться, повернувшись и запрыгнув на лошадь. Руки дрожали, и стиснув поводья, я кивнула Сиверу: — Едем.

Волк прощально склонил голову перед Темнейшим, и первым скрылся в тёмном лесу. Моя лошадь, не став дожидаться команды, понесла меня вперёд. Прочь от гор, от смертоносной болезни, от существа, которому преклонялись все и я в том числе. Но именно он стал тем, кто защитил меня от этого мира, и как бы страшно мне сейчас не было, я знала — проклятый меч надо доставить сюда. Пока болезнь не поглотила Малоречье основательно. Пока ещё есть надежда на то, что этот мир будет жить. Возможно, тогда Луна вернёт меня домой. На большее я и не рассчитываю.

***

Чёрную реку мы перешли даже слишком легко — Сивер вывел нас на выглядывающие из воды камни, по которым лошадь перебралась на другой берег. Малоречье осталось за спиной, и что самое необычное — воздух на земле людей был совершенно другой. Холодный, горький, сухой. Словно ему чего — то недоставало.

Сухой снег слишком громко хрустнул под копытами лошади, и та повела ушами, шумно выдыхая клубы белого пара.

— Сивер, — позвала я волка, и тот замер за деревьями, молча смотря на меня. — Возвращайся обратно.

— Но…

— Нет, тебе нельзя, — качнула головой я, заставив волка сверкнуть сталью клыков. — Пожалуйста, Сивер.

Заслышав в моём голосе отголоски отчаянья, Сивер нехотя вышел из — за деревьев. Он был чуть ниже лошади, так что его горячее дыхание опаляло мои пальцы, когда он встал рядом. Словно намереваясь что — то сказать, а в итоге лишь качнул головой, без слов прощаясь со мной.

— Возвращайся, — произнёс он на прощанье, прежде чем прыгнуть на камни и пересечь шумящую реку. Остановившись на противоположном береге, волк вскинул голову и огласил ночь тоскливым воем.

— Прощай, — только и прошептала я.

Лошадь не спеша пошла вперёд, качая головой и выбирая незаметные тропы, протоптанные дикими животными. Множество запахов и шорохов тут же наполнили пространство, и я зажмурилась, стараясь сосредоточиться на собственном тихом сердце. Как же у людей здесь шумно! Невозможно даже собственные мысли услышать.

Накинув на голову капюшон, я поздно заметила колючую ветку ели, что больно полоснула по лицу. Зашипев от неожиданности, я спрыгнула с лошади, взяв её за поводья и поспешив вперёд. Надо было найти дорогу, а уже по ней, сверяясь с картами, находить проклятый меч.

Я слышала тихий треск веток и скрип снега под ногами, тяжёлое дыхание лошади за спиной и шум ветра над головой. Интересно, а охотник выжил? Нашёл ли он шкатулку и доставил ли её своему хозяину? И почему я вдруг так переживаю из — за какого — то человека?

Достав из сумки на бедре кусочек чёрного хлеба, я прожевала свой скудный ужин. Надо ближе к утру найти укрытие и отдохнуть. Может, где — то здесь есть заброшенная хижина охотника? Хотя, это каким же надо быть безумцем — охотиться в лесах близ Малоречья, когда на тебя самого могут поохотиться?

Впереди вспыхнул рыжий огонёк, и нерешительно замерев, я присмотрелась. Это был старый фонарь на полусгнившем столбе, освещающий тонкую линию дороги. Наверное, её использовали не каждый день — насколько я помню карту, была ещё одна дорога, главная, идущая к деревни вдали от границы Малоречья. А этой пользовались для того, что бы сократить путь.

Я вывела лошадь на дорогу, присыпанную лёгким снегом. Фонарь тут же создал вокруг нас причудливые тени, играющие на тёмно — синих сугробах. Обернувшись, я взглянула на исчезающую в ночи тропу. Один конец вёл к опустевшей деревне, а второй после соединялся с главной дорогой. Туда мне и надо было.

Запрыгнув на лошадь, что терпеливо дожидалась моих указаний, я потрепала её по жёсткой гриве.

— Вперёд.

Издав послушное фырканье, лошадь неторопливо зашагала вперёд, направляясь в сторону редких огоньков фонарей. Кто же их зажигает? Неужели кто — то и вправду считает своим догом каждый вечер проходить по этой дороге и зажигать свечи, дабы путники не свернули в полный ниитов лес?

Я не знаю, сколько мы так продвигались — дорога петляла между деревьями, а небо вскоре оказалось затянуто тучами. Пошёл лёгкий снег, большими перьями опускаясь на капюшон, сумки и шерсть животного. Но он не таял, даже на моих руках, давая понять — кровь в этом теле совершено холодная, в отличии от по — настоящему живых существ.

Лошадь вдруг фыркнула, замерев и недовольно переступая с копыта на копыто. Я удивлённо похлопала её по шее, но это не особо помогло. Что — то её насторожило. Возможно, рядом опасность.

Достав тонкий клинок от мастера Мола, я спрыгнула с лошади, обнажив сталь и бесшумно пройдя вперёд. В нос вдруг ударил знакомый сладковатый запах, но какой — то истлевший, словно выветрившийся. Но я узнала бы его где угодно, невольно сжав рукоять меча сильнее и остановившись там, где виднелась из — под снега прожжённая земля.

Сердце в груди почему — то забилось сильнее, а шрам от проклятого металла полыхнул огнём. Я поморщилась, схватившись за ткань и осев на хрустнувший снег. Да, сомнений не оставалось. Именно здесь когда — то и убили Исару вместе с остальными ниитами. Здесь Реверс спас это тело, оставшись с одним крылом. От этого места слишком сильно пахло смертью.

Я не видела тел — возможно, они были укрыты снегом или просто обратились в пепел. Но кровь была. Она выжгла землю, и сейчас была укрыта лёгким снежком. Здесь валялись сломанные мечи, стрелы, рваная одежда и распотрошённые сумки. На одну из них я случайно набрела, запнувшись и достав из снега. Внутри что — то брякнуло, и развязав верёвки, я достала перевязанные листы бумаги, заледеневшие на холоде. Был ещё и карандаш с чёрным углём, настолько холодный, что пальцы окоченели, держа его.

— Неплохо, — рассудила я, перебросив сумку на спину лошади и зашагав вперёд.

Если я рассуждаю верно, то именно здесь нииты напали на людей, среди которых был и человек с проклятым металлом. Получается, они шли на юг, но при нападении лишились