непосед, бродяг, выбирающих свободу. Хоть относительную. А может, из боязни, что его пропишут в долине, а он так любит свои горы. Возможно, сказывается и прошлое. Что, если это он из тех* дезертиров армии Александра Македонского или других вояк? А может, бежавший от свихнувшейся цивилизации...
А говоря серьезнее, ученые не исключают возможности в прошлом сосуществования древнего человека и неандертальца. Последние могли не исчезнуть, а оказаться оттесненными более сильными и развитыми племенами в менее благоприятные для жизни регионы, в горы, к снегам и льдам. А суровость условий не только осложняет обитание, но и закаляет, готовит к труднейшим испытаниям, связанным с ночным образом жизни.
И не в одних Гималаях – йети, на Памире – галуб-явана, в Монголии – алмасы, на Кавказе – каптара, в Якутии – чучуны, США – бигфута, Канаде – саскача. Список, вероятно, будет продолжен.
Откуда «снежность» в общепринятом сейчас названии? В языке своя логика. «Лесные» люди уже были. «Дикари», то есть дикие, – тоже. «Снежный человек» подчеркивает особую среду обитания – в труднодоступном месте по соседству со снеговой линией.
Ну и коль он так неуловим и призрачен, стоит ли так гоняться за ним, тратить средства и силы искателям и наблюдателям, иногда и с опасностью для жизни? Согласимся с ответом участника многих экспедиций на Памир доктора биологических наук К.В. Станюковича. Сожалея о тщетных поисках галуб-явана, он говорил о других сопутствующих результатах: «Собраны тысячи листов ценного гербария, тысячи насекомых, сотни шкурок птиц, животных. Прояснился вопрос о жизни первобытных людей на Памире. Выяснено, какие огромные климатические и геологические изменения произошли с тех пор, как на Памире творил художник каменного века».
Ну что же, таких примеров было немало – ищут Индию, а находят Америку. И простим всю интригующую таинственность нашего «снежного» собрата, «родственника», не будем отказываться от надежды когда–нибудь пообщаться с ним. И да простится нам несколько ироничный тон – это тоже от робкой надежды, что он перестанет играть в прятки и даже может понять шутку, улыбнуться. Пусть только выживет в наше сумасшедшее время.
Тяга к высотам, наверное, заложена в нас генетически, передается по наследству от наших предков. Как желание плавать, стремление летать. Можно, конечно, обозреть Землю и с борта самолета, вертолета. Но это, очевидно, будет поверхностный, торопливый обзор. Нужно полагать, не зря даны человеку ноги: чтобы он исходил, познал Землю не только по горизонтали, но и по вертикали.
Мы очень часто, прямо–таки регулярно читаем, слышим, видим по ТВ восхождение наших журналистов, дипломатов, туристов и даже «челноков», бизнесменов на священную Фудзи, на издревле прославленный Везувий, экзотическую Килиманджаро.
Но не подоспела ли пора приблизить и свои отечественные высоты к нам, особенно к молодежи? А подходящих высот долго искать не надо. Пусть не для всех посильна Ключевская сопка. Но есть ближе – Авачинская. Очарователен и неисхожен Алтай с Белухой и другими вершинами. На выбор по доступности знаменитые Красноярские Столбы. Еще ближе для «европейцев» Кавказ. Не так уж тяжел для здоровых людей в хорошую погоду «его высочество» сам Эльбрус. Свои посильные вершины на прославленной Коле (Кольском полуострове). Но если очень уж тянет в зарубежье, то упростился доступ к Карпатам. Братски–родственным остается Крым.
Причем восхождение можно для еще большей его значительности приурочить к какому–нибудь событию, ну, если не клятве, как это было у Герцена с Огаревым на Воробьевых горах, то совершеннолетию, предстоящей свадьбе и т. д. Можно с уверенностью сказать, что нет такого человека, который бы побывал в горах и потом забыл о них. Более того, они возрождаются потом стихами, книгами, картинами. Психологи советуют: при всяких огорчениях и неудачах для «взбадривания» нужно вспомнить о чем–то хорошем, памятном в жизни – к примеру, о виденных когда–то море или горах. В комнатах отдыха, «психологической разрядки» чаще всего висят полотна или фотошпалеры с горными пейзажами. Очевидно, так же как физическая зарядка на день, необходима нам эстетическая зарядка на год, которую мы получаем от путешествия во время отпуска или каникул.
В наш век узкой специализации, разобщенности широко распространились различные «хобби» – внеслужебные, необязательные занятия. Увлечение горами – в более высоком ряду. Оно объединяет различные возрасты, профессии, социальные группы. Быть может, это неосознанное стремление преодолеть отчужденность, замкнутость людей в рамках своей профессии, разобщенность между наукой, техникой, искусством.
А если заглянуть в будущее, то гороведение с учетом экологии, сохранения природы при нынешнем господстве технократического мышления, перенасыщенности нашей среды техникой обретет еще большую актуальность. Бережное освоение «высотных этажей» планеты станет еще более значимым для подрастающего, для последующих поколений. Природными памятниками, феноменами и особенно такими выразительными, как горные феномены в сочетании с уникальными водопадами, каньонами, озерами, рощами, воспитываются общепланетное духовное родство, причастность к всемирному достоянию человечества, чувство культуры.
И может, для устойчивых традиций в этом отношении, для развития «ландшафтного мышления» было бы нелишним учредить и отмечать раз в году «День гор», как отмечается в некоторых местах «День моря». Такой датой могло бы послужить 29 мая, когда в 1953 году был достигнут «третий полюс» Земли – совершено первое восхождение на Джомолунгму. Но пока подобный праздник не установлен официально, пусть у каждого будет свой «день гор», когда он впервые увидел, взошел на большую или малую, значительную для него высоту. Это останется не только незабываемым воспоминанием, но и заметным следом в физическом и духовном здоровье.
Еще недавно в России, как и во всем мире, была особая активность в
