слишком много зла, чтобы после этого верить в Бога или во что-то большее, чем эта преисподняя, именуемая нашей жизнью. Все, что можно сделать, — это попытаться прорыть себе путь наверх, чтобы выбраться из этой ямы. В моем случае, путь наверх был выложен горой трупов — куча мертвых придурков стала моей лестницей.

Этот человек лично мне ничего не сделал. Он — просто работа. Оплаченный контракт. Он умер, потому что был слабым. А я продолжаю жить, потому что сильная и делаю то, чему меня обучили.

Убиваю.

И вынужденное убийство не должно приносить мне такого удовольствия. Но мне нравится. За это я и прошу у них прощения. Я убиваю не просто ради того, чтобы выжить. Мне это нравится. Ради этого я живу. Никогда я не чувствую себя более живой, чем в тот момент, когда отнимаю чью-то жизнь. Нервное возбуждение, которое дает близость смерти, превратилось в зависимость, которую я с удовольствием подпитываю. И в этом я хороша. Я лучшая. Все мы в той или иной степени нуждаемся в признании.

Глава 2 Уна

Я переезжаю через бордюр и скатываюсь на мотоцикле вниз с небольшой насыпи в лесополосу. Опускаю подножку, снимаю шлем и кладу его на бензобак. Потом стягиваю с волос резинку, и освобожденные длинные светлые локоны каскадом рассыпаются по моей спине. Меня окружают запахи леса: хвои, земли, мха. После городского плена эта долгожданная передышка словно воскрешает меня. В городе слишком шумно: автомобили, люди … Все это подавляет чувства и притупляет восприятие. А здесь я могу услышать все и в то же время ничего, потому что царящая здесь тишина нарушается только случайной птичьей трелью.

Натянув на голову капюшон, я бегу по дорожке. По мере приближения к дому стараюсь держаться теневой стороны. Для стороннего обывателя это просто особняк в Хэмптоне, принадлежащий одному из тех парней, у которых хренова туча денег. Но я-то лучше знаю. Этой крепостью владеет Арнальдо Ботичелли — правая рука босса итальянской мафии. Мало кто вообще видел то, что скрыто за этими стенами. Но я — другое дело. Поэтому они и нанимают меня.

Я дожидаюсь пересменки охранников, чтобы воспользоваться их короткой заминкой и добраться до высокого — шесть футов — каменного столба, стоящего слева от огромных металлических ворот, как раз в тени будки охраны. Схватившись за уступ, я подтягиваюсь, перелезаю и бесшумно приземляюсь с противоположной стороны. Замираю, жду, прислушиваюсь. Восприятие обострено до предела — я фиксирую малейший шорох и движение. У меня отлично получается настраивать и, когда надо, отключать свои органы чувств. Слабый звук дыхания собаки да неуклюжая поступь тяжелых ботинок — вот и все, что я слышу. Чтобы добраться до дома, мне требуется всего тридцать секунд. Я пересекаю темный газон. Чем ближе, тем опаснее. Особняк похож на современный дворец со стеклянными стенами, благодаря чему вся прилегающая территория залита светом. На крыше сидят минимум три снайпера, периметр охраняется четырьмя охранными патрулями, еще шестеро бойцов несут службу непосредственно возле дома.

Просканировав взглядом фасад, замечаю, что в одной из комнат приоткрыто окно. Огромного размера стеклянная створка слегка отклонена, а комната за ней погружена в темноту — одна из немногих, которая не освещена, как рождественская елка. Охранник, стоящий под окном, судя по виду, отвлекся и заскучал. Выждав немного, я пересекаю освещенную часть лужайки и забегаю ему за спину. Бесшумно ступая по траве, я подбегаю сзади, прыгаю ему на спину, обхватываю тело ногами и обвиваю руки вокруг его шеи. Пытаясь освободиться от хватки, он делает шаг назад, припечатывая меня спиной к стене. Я сжимаю руки сильнее, делая все возможное, чтобы свернуть его толстую шею. И вот, наконец, он с глухим стуком падает на землю. Я без усилий поднимаюсь на ноги рядом с его бездыханным телом, моя грудь часто вздымается и опадает от затрудненного дыхания.

Теперь… мне нужно просто взобраться по стене дома и проскользнуть в приоткрытое окно на втором этаже. Легко.

Дом Арнальдо — это крепость из мрамора и стекла, насколько мне известно, полностью пуленепробиваемого. Прижавшись спиной к стене, я внимательно осматриваюсь, прежде чем снова продолжить свой маршрут. Пара охранников стоит перед двойными дверями, ведущими в кабинет Арнальдо. Натянув капюшон толстовки по самые глаза, я делаю глубокий вдох и выхожу из-за угла. Охранники замечают меня, и я, держа руки за спиной, приближаюсь к ним. Они оба хватаются за пистолеты, но я падаю на землю, выхватываю из кобуры два ствола и вытягиваю их перед собой. Указательные пальцы нажимают на курки. В воздухе раздаются приглушенные выстрелы. Какое-то время охранники пытаются сопротивляться и тянутся руками к маленьким дротикам, торчащим из шеи, после чего плавно сползают вдоль двери на пол. Дартс вообще-то не в моем стиле, но в данный момент не стоит залезать в дом клиента, убивая при этом его личную охрану. Уперев ботинок в плечо одного из парней, я отодвигаю его тело в сторону, чтобы открыть дверь. Подошвы моих ботинок мягко ступают в глубокий ворс ковра, и я закрываю за собой дверь.

Арнальдо сидит за огромным столом и, улыбаясь, постукивает пальцами по столешнице. Естественно, он ждал меня. Я предупреждала его, что приду. Позади него безмолвной стеной стоят телохранители: плечи напряжены, стволы штурмовых винтовок направлены на меня. Я держу лицо опущенным, так у меня сохраняется уверенность, что тень капюшона не даст им меня рассмотреть.

— Вы собираетесь меня пристрелить, мальчики? — спрашиваю я с нахальной улыбкой. Я считаю, что в самых худших ситуациях зачастую может спасти улыбка. Все в жизни строится на первом впечатлении. Твои действия не имеют значения — важно только то, как их воспринимает твой оппонент. Улыбайся, когда он ожидает, что ты съежишься от страха. Сыграй беззащитную женщину, когда он ждет, что ты будешь палить из всех стволов. В конце концов, самый смертоносный враг — это тот, чьи действия нельзя предугадать.

— Уна, — приветствует меня Арни с ярко выраженным итальянским акцентом, после чего щелчком пальцев дает сигнал своим людям уйти. Он знает, что при них я не буду разговаривать. Дверь со щелчком закрывается, и он жестом приглашает меня присесть. — Спасибо, что согласилась встретиться.

Я прищуриваюсь, уже почувствовав, что за моей спиной кто-то есть, но жду его действий. Арнальдо сам спалился, бросив быстрый взгляд мне за спину, прежде чем встретиться глазами со мной. С улыбкой я склоняю голову, и в ту же секунду из широкого браслета на правой руке мне в ладонь падает тонкое серебристое лезвие.