получаю?»

«Боюсь, что так, мисс Уэверли».

«Нечестно!» - воскликнула Пру. «Когда умер наш дед, каждый получил

половину его денег. Я такая же племянница лорда Уэверли, как и она».

«Европейская система по своей сути несправедлива и коррумпирована»,

объяснила Пейшенс. «Вот почему мы избавились от этого в Америке. Не волнуйся,

Пру! Я продам все активы и разделю все с тобой, пятьдесят на пятьдесят.

Предполагаю, что после оплаты долгов что-то останется».

«Разделите?» в изумлении повторил мистер Брэйсгедл. «Боюсь, вы не

понимаете, моя леди. Баронство нельзя разделить».

«Конечно, нет», терпеливо сказала Пейшенс. «Постарайтесь следить за

ходом моих мыслей, мистер Брэйсгедл. Я имею в виду, продать землю и разделить

деньги с моей сестрой. По-моему, имение - около двадцати шести тысяч акров. Я могу

продать эти акры, не так ли?»

«Имение не является майоратным», признался он. «Но, моя леди! Вы бы не

продали Уилдингс, конечно? Оно было в вашей семье в течение нескольких поколений.

3

Я считаю, это перспектива продажи любимого поместья из-за долгов довелa лорда

Уэверли до отчаяния».

«Ну, это не заставит отчаяться меня», сказала Пейшенс. «Это всего лишь

земля, мистер Брэйсгедл. Я не сентиментальна».

«Ну, a я чрезвычайно сентиментальна», заметила Пру. Я хотелa бы увидеть

место, где родился наш отец. После этого мы можем его продать».

«Конечно, мы должны его увидеть. Я былa бы дурой, чтобы продавать

поместье, не зная его стоимости. И я не буду знать, пока не увижу. Вы имеете

представление, сколько оно стоит, мистер Брэйсгедл?»

«Некоторые люди могут сказать, что оно бесценно, моя леди», сказал он

весьма укоризненным тоном.

«Нет ничего бесценного», ответила Пейшенс. «Вы должны знать».

«Возможно, десять тысяч», сказал он неохотно.

«Фунты или доллары?»

«Конечно, фунты», сухо сказал он.

«Итак… около сорока тысяч долларов?» - Пейшенс потерла виски. «Я не

проверялa обменный курс с тех пор, как покинулa Филадельфию, но не думаю, что он

сильно изменился за два месяца. А какой долг у поместья?»

Мистер Брэйсгедл сверился с некоторыми цифрами. «Пять тысяч семьсот

шестьдесят фунтов, четыре шиллинга и трипенс».

Пейшенс былa вынужденa потереть виски немного дольше. «Давайте

посмотрим ... Это около двадцати четырех тысяч долларов. Сорок тысяч минус

двадцать четыре тысячи - это шестнадцать тысяч долларов. Неплохо, Пру».

«Неплохо, действительно», подтвердила Пру.

«Но, конечно же, моя леди», вставил мистер Брэйсгедл, поскольку в вашем

распоряжении состояние вашего дедушки по материнской линии, нет необходимости

продавать Уилдингс».

«Но состояние моего деда не в моем распоряжении», сказала ему Пейшенс.

«Конечно, мы - наследницы, но я боюсь, что деньги были переданы в доверительное

управление. Мы не можем трогать капитал, пока нам не исполнится тридцать».

«Тридцать!» - повторила Пру с горечью.

«Я знаю об условиях завещания вашего дедушки, моя леди», сказал мистер

Брейсгедл. «Я общался с вашим американским опекуном».

«О, мистер Гордон!» - воскликнула Пру. «Как я его ненавижу! Однажды я

попросилa у него аванс из моего содержания, и все, что получила, была очень строгая

лекция. Я отчаянно нуждалaсь в новых чулках, но он не пошевелился!»

«Ты так и не научилась штопать», сказала Пейшенс, качая головой.

Пру закатила глаза. «Штопать! Никто не штопает шелковые чулки из

Парижа!»

«Э-э, да», сказал мистер Брэйсгедл, выглядя немного возбужденным. «Тем

не менeе, несмотря на превосходного мистера Гордона, в завещании вашего дедушки, нет ничего запрещающего вам занимать из капитала на свои нужды».

«Прошу прощения?» - сказала Пейшенс.

Он улыбнулся, показывая свои желтые зубы.

«В самом деле! Я позволил себе составить документы для вас. Одним

движением ручки долг вашего дяди может быть погашен, а вместе с ним и все ваши

затруднения. Итак, вы видите, моя леди, нет необходимости продавать имущество. Вы

можете одолжить столько, сколько захотите сейчас, и погасить долг через десять лет, когда войдете в полноe наследование».

Я стремлюсь жить по средствам, сэр», холодно сказала Пейшенс. «Я

предпочитаю продать недвижимость».

4

«Что он имеет в виду, Пэй?» - прошептала ей Пру. «Может ли он

действительно дать нам столько денег, сколько мы хотим? Дайте мне документы,

мистер Брэйсгедл. Я подпишу!»

«Боюсь, у нас должна быть подпись вашей сестры», с сожалением сказал

мистер Брэйсгедл. «Вам еще нет двадцати одного года, мисс Пруденс».

«И ей тоже!» - возмутилась Пру. «Мы ровесники».

«Да, но она - баронесса Уэверли из Уилдингса», объяснил мистер

Брейсгедл, «И, как таковая, она - ваш законный опекун, мисс Пруденс».

«Что?» - выдохнула Пру.

«Для женщины необычно принимать на себя роль пэра, и это вовсе не

желательно, но боюсь, в данном случае это невозможно предотвратить» - извинился

мистер Брэйсгедл. «Имя вашего дяди так же древне, как и благородно, но, к

сожалению, когда документы были составлены в двенадцатом веке, никто не думал

исключать женскую линию! Нам кажется, что это шокирующее упущение, но в те дни

они, возможно, не предвидели опасности - что современные женщины возомнят себя

равными мужчинам».

«Забудьте об этом!» - нетерпеливо воскликнула Пру. «Что вы имеете в виду

- она мой опекун? Мы близнецы! Мы пришли в мир вместе».

«Как я уже говорил, нельзя разбивать баронство, мисс Пруденс. Леди

опередила вас примерно на двадцать семь минут».

«Леди!» - воскликнула Пру, возмущенная. «Кто она? Герцогиня? Я думалa,

что это просто англииский стиль моя леди то и моя леди это. Вы говорите мне, что она

королевских кровей?»

«О, нет» - заверил ее мистер Брэйсгедл. «Конечно, члены королевской семьи

- дворяне, но вы понимаете, что не всякая знать - это королевская семья».