которой знаток сразу бы опознал чистопородного добермана.
— Боже... — простонал Берг, не веря глазам своим. — Боже...
— Прошу любить и жаловать! Будущая сыщица, гроза бомбистов!
Подцепив щенка за пузцо, Медянников поставил его на стол. Щенок стоял растопыркой, уперев четыре лапы и поджав хвостик-прутик под брюшко. Берг осторожно погладил его, и тот пустил струйку на скатерть.
— Ну вот! Оконфузила нас, дурочка! — Евграфий Петрович щелкнул виновницу по заду. — Это, Иван Карлович, не кенарь!
— Дуся, — ласково произнес тот, наклонился и поцеловал щенка в теплую макушку. — Дульсинея. Какая ты красивая...
Благодарный щен, поскуливая и помахивая хвостом, тут же стал вылизывать Бергу усы.
Иван Карлович, — сказал Путиловский, инспектируя небольшую батарею бутылок на обеденном столе, — помните, я говорил, что Лейда Карловна нашла вам невесту?
— Так точно! — с готовностью откликнулся Берг, не выпуская из рук Дусю.
— Забудьте про нее.
— С удовольствием! — Берг облегченно вздохнул и прижался лицом к горячему тельцу щенка. — Собака лучше жены. Господа, прошу за стол!
И совершенно серьезно прошептал Дусе на ухо:
Ты чего хочешь?