поинтересовалась она, хотя ясно было, что ничего хорошего…

— Тони, — прорыдала Анн, — Его больше нет. Вы не могли бы, дорогая, принести мне воды и носовой платок?

— Это какая-то ошибка, — неуклюже попыталась утешить даму Лина, подавая воду и рулон туалетной бумаги, потому что ни один носовой платок в мире с таким потоком слез не справился бы, — потерпите, Анн, пожалуйста, сейчас приедет врач и окажет Тони первую помощь.

— Нет! Никто и ничто ему уже не помогут. Я точно знаю, он мертв. У меня, к сожалению, есть горький опыт: так же умер мой первый муж, — сказала Анн, внезапно перестав рыдать. Она посмотрела на Лину круглыми, полными ужаса глазами.

«Ну ни фига ж себе — опыт, все мужья у нее умирают одинаково», — подумала Лина и невольно взглянула на Анн с опаской.

— Дерь-мо! — пожилая немка продолжала бушевать в коридоре. Она непрестанно повторяла свое любимое слово и оттягивала воротничок желтой кофты, словно он душил ее. Лину тронуло, что старушенция так горько оплакивает совершенно незнакомого ей человека — словно плакальщицы где-нибудь в глухой деревушке на Рязанщине или на Тамбовщине. Тетя из Белоруссии когда-то вот так же безутешно рыдала на похоронах Лининого отца, которого видела едва ли пару раз за всю жизнь. Немка, похоже, такая же отзывчивая, умеет сострадать и жалеть, как любая баба в нашей деревеньке. Другие-то постояльцы отеля даже не подумали выглянуть в коридор.

«Вот уроды! Слышат ведь, как у них под носом вопят и рыдают на двух языках, — с раздражением подумала Лина, — однако трусливо прячутся по своим норам. Не желают, видите ли, портить отпускное настроение. Лишь эта немецкая старушка приняла участие в совершенно незнакомой женщине, к тому же иностранке».

— Вдове надо помочь собрать бумаги, а я не говорю по-английски, — внезапно спокойно и даже как-то буднично объявила немка.

— Да погодите же вы с формальностями, пока не до бумаг, — отмахнулась Лина от настырной старушенции.

— Бу-ма-ги! До-ку-мен-ты! — по складам повторила немка, свирепо глядя Лине в глаза. Лине пришлось послушно кивнуть. Как тут поспоришь, если слово «бумаги» и. тем более, «документы» имеет для немецкого уха столь магическое значение! К тому же от пожилой дамы изрядно разило бренди. Похоже, она, как и Тони, неплохо «отдохнула» в баре.

— Мне кажется, вы, дорогая, больше всего нуждаетесь в полноценном сне! Пойдемте, я провожу вас в вашу комнату, — предложила Лина немке как можно ласковее, нимало не надеясь на успех. Однако пожилая фрау, осознав, что «эта странная русская» уже не спорит «насчет бумаг и документов», внезапно обмякла, всхлипнула и кивнула в знак согласия.

Едва Лина отвела старушку под локоток в ее номер, как в конце коридора послышалось цоканье дамских каблучков. Миг — и перед Линой и Анн предстала молодая энергичная докторша с высокой грудью и пышной гривой каштановых волос. Настоящая болгарская красавица. Не хуже стандартных «моделек» из телевизора.

— Вы вдова? — спросила докторша Анн по-английски, и та при слове «вдова» зарыдала еще сильнее. Однако все же ухитрилась сквозь рыдания внести поправку:

— Тони был моим бой-френдом. Мы жили отдельно, но часто встречались. У меня прекрасные отношения с «экс»… — Ну…с экс-женой, и двумя его дочками.

— Откуда вы прибыли? — продолжила допрос врачиха, достав из сумочки толстую тетрадку.

— Из Бирмингема, — прорыдала Анн.

— Покойный употреблял алкоголь? — профессионально поинтересовалась докторша и вдруг … незаметно подмигнула Лине:

— Да что это я глупости спрашиваю! Из Бирмингема — да что бы и не пил! Они там все «квасят» будь здоров! — пробормотала она под нос по-английски.

— Похоже, все английские пьяницы и впрямь съехались в наш странноприимный домик под названием «Пальма», — поддакнула Лина врачихе по-русски.

— Все пьют, однако же, никто не умирает, — поправила ее докторша теперь тоже по-русски, но с приятным южным акцентом. Было заметно, что она обрадовалась родной славянской речи. Более того, врачиха заметно повеселела. — Представляете, — продолжила она, еле сдерживая хихиканье, — это мое первое дежурство на Золотых песках.

Лине это искрометное веселье показалось довольно неуместным, однако она тактично промолчала. Зато собеседница, то и дело прыская, продолжила оживленно трещать на смеси русского и болгарского.

— Вообще-то я работаю, в Варне, в серьезной клинике, устаю, как собака, вот и ушла в короткий отпуск, — вещала докторша, — решила отдохнуть на Песках и немного подзаработать. Вот дура наивная! Покой здесь только снится. Когда подвернулось дежурство на «Скорой», сутки через трое, я так обрадовалась! Надеялась, напрягаться не придется, курорт как-никак. И, представьте себе, — докторша даже «хрюкнула», захлебнувшись от нервного смеха, — сегодня мое первое дежурство… В общем, клево неделька начинается, правда?

— Простите, как вас зовут? — поинтересовалась Лина, чтобы хоть на пару секунд прервать приступ ее неудержимого веселья. Впрочем, хохотушка в белом халате, как оказалось, тоже была непрочь познакомиться. Она уютно расположилась в кресле, пристроила тяжелый докторский чемоданчик у ног и, по-видимому, собиралась весело скоротать рабочее время.

— Доктор Карпова, — представилась она, отметая возможную фамильярность. — А вы кто по профессии? — тоже из вежливости поинтересовалась она.

— Педагог, музыкант и одновременно писатель, — скромно, но с достоинством сообщила Лина. В эту самую минуту администраторша отеля попросила Анн вернуться в ее комнату для описи вещей, и докторша наконец-то дала волю смеху, буквально распиравшему ее.

— Ха-ха-ха! Ну ничего же себе! — заливалась она. — Русская писательница! Не ожидала! Это мне для полного комплекта! Ну, что называется, повезло так повезло! А вы не могли бы дать мне визитную карточку?

Лина нырнула в номер и вынесла карточку, а также болгарский литературный журнал с ее рассказом, как будто специально для этой странной «презентации» подаренный издательницей Елкой два дня назад.

— Ну да, конечно, что-то слышала о вас по телевизору, — на всякий случай проявила докторша «осведомленность». Масштабы Лининой известности на Балканах были явно преувеличены, но она скромно промолчала. Однако как всякий писатель не упустила приятной возможности поболтать о своем творчестве:

— Между прочим, я еще и детективы пишу.

— А, ну тогда вам исключительно повезло: вы оказались в нужное время в нужном месте, — вновь заливисто расхохоталась докторша и кокетливо откинула со лба прядь каштановых волос. — Сейчас сюда прибудет бригада из Варны, — заговорщицки