Какая зарплата. Стыдно и говорить. На хлеб получаем. А живем своим.
— Все доходы мы на технику истратили, купили тракторы. Без них как работать?
Главы хозяйства Н. И. Потехина на месте не было: уехал он по делам. Но на ферме шла обычная зимняя работа — коров кормили, телят, подвозили солому, сено — все как и в прежние времена.
Позднее В. А. Жмаков, глава хозяйства «Надежда», агроном, механизатор, сказал мне:
— Торопились расходиться… Тридцать товариществ. Где набрать столько руководителей. Не у всех получается руководить людьми.
Это я понял, когда был у Потехина, рядом с которым соседствует товарищество «Юность». У них, кроме земли, дойный гурт. Пошел было я к ним, но меня остановили: «Не надо. Там…» Понятно мне стало, тем более от фермы несся шум и крик.
Торопились… Торопило ли время. Кого-то подгонял соседский пример. Боялись опоздать. Рядом, уже год назад, взяло землю и вышло из колхоза товарищество «Урожай» во главе с А. Г. Меркуловым.
На мой взгляд, опоздать боялись наиболее энергичные, грамотные, которые видели, куда в сельском хозяйстве дело идет. Недаром сказал В. П. Мамаев: «Возврата к прошлому нет». Хотя в разговорах с прежними колхозниками мысль о возврате к прошлому нередка.
— У нас овцы остались потому, что припугнули: снова колхоз начнется, спросят: куда овец подевали? И не примут, — услышал я в одном месте.
В другом сказали похожее:
— Соседи порезали коров, проели-пропили, говорят: все равно снова в колхоз. Нет уж. Мы-то своих сохранили. А вы меж собой и объединяйтесь.
Наверное, возврата и впрямь уже нет. Хотя по многим и многим раздел ударил больно. Появились в «Рассвете» и первые безработные. Н. Прокофьева, бывшая телятница, мать двоих малых детей, оказалась без дела. По привычке пошла к начальству. Кто теперь в поселке начальник? Глава администрации А. Е. Подмосковный. Он бы рад помочь, да не может. Обратился в одно товарищество, в другое. Никому работники не нужны. Своих куда девать, ведь поголовье в три раза снижено. Отправилась безработная в районный центр занятости, за пятьдесят километров. Оттуда, конечно же, позвонили Подмосковному: «Помогите…» Сказка про белого бычка. Где найти работу? Это не город. Белая степь кругом на многие десятки верст.
А. Е. Подмосковному и самому впору кричать: «Помогите!» Ведь разом легли на его плечи неизвестные прежде заботы. В теоретической разработке по расформированию колхоза «Рассвет» записано четко: «Развитие социальной инфраструктуры в интересах членов крестьянских хозяйств, членов их семей, пенсионеров». Все это оказалось пустым звуком. Разойдясь из колхоза, все заботы о социальной сфере переложили на плечи поселковой администрации.
Детский сад, школа, клуб, баня, водопровод, дороги — все, чем, кроме работы, живы люди в поселке. А денег у главы администрации нет. Не работает клуб, в нетопленом помещении библиотека, закрылась баня. Здешняя школа с ноября не топится. Теперь все ученики и учителя сбились в интернат. Там и классы, и спальни. Был бы колхоз, он бы помог. А теперь… «Мы всеми брошены», — говорит директор школы. Чахнет медпункт. Кто его вылечит?
Большинству учителей ни дров, ни угля не привезли. Нет денег в бюджете. Детей возить в школу некому. Словом, беды те самые, что в хуторах Попереченском, Пимено-Чернях, Небыково — их немного пока. А завтра — как знать?
В соседнем поселке в 1991 году вышел из колхоза агроном А. Аржанов с пятью механизаторами. Осенью 1993 года, получив хороший урожай, они пригнали в поселок шесть новеньких «Волг». Вот она, лучшая агитация! Нынче тридцать ли, сорок работников уйдут из колхоза. Как сказал один из них: «Я всю жизнь трудился за велосипед, а они за год — на „Волгах“». И всем ли невдомек, что Аржанов с товарищами получили земли по 300 гектаров, такое было щедрое время. Нынешние выходцы получат по 20. Нет земли. Об этом не больно думают: как будут кормиться на клочке полупустыни, где урожай в 10 центнеров — уже удача. Или разбаловали нас последние три года, которые — словно редкий подарок? Забыли, как по три года подряд выжигала засуха? Как семь лет подряд солому изо всех краев возили? Видно, забыли, если на землях испокон скотоводческих устремились все в зерноводство.
Шесть «Волг», двадцать «Жигулей», новеньких, сияющих лаком, слепят. И нет места раздумьям. Тем более о хуторской школе, о бане, о клубе, о буханке хлеба и, наконец, о тех людях, которые потеряют даже последнее, что имеют, — работу.
Повторяю за разом раз: пришли новые времена. И к старому дорога обрезана. Но к новому надо идти не со старой песней: «Все разрушим до основанья, а потом…»
Потом будем гадать, где хлеба испечь, где помыться? Где детишек учить? Недаром один из сельских глав администрации сказал мне, словно удивляясь:
— Никогда не думал, что в нашем хуторе столько болеют. Прежде, в хорошем хозяйстве, все делалось будто само собой, налаженное за долгие годы, нажитое не только своим трудом и деньгами, но и с помощью всей страны. Из районной газеты я вычитал, что совхоз «Аксайский» за шесть лет своего существования получил от государства 4 миллиона 418 тысяч рублей (еще весомых, образца 1986 года), возвратил 258 тысяч. И если это верно, то кому по праву принадлежит все в хуторе построенное, а нынче поделенное? Вплоть до автобуса, который пожалели школьникам дать.
Повторюсь: порою не разум ведет людей, глухие страсти. «Полагаемся на здравый смысл нашего народа», — выписываю строку из «Манифеста» 19 февраля 1861 года. И там же: «…получая для себя более твердое основание собственности и большую свободу располагать своим хозяйством, они (крестьяне. — Б. Е.) становятся обязанными, пред обществом и пред самими собою, благотворность нового закона дополнить верным, благонамеренным и прилежным употреблением в дело дарованных им прав. Самый благотворный закон не может людей сделать благополучными, если они не потрудятся сами устроить свое благополучие под покровительством Закона».
У нас нынче тоже февраль, правда год иной, век иной…
Январь — февраль 1994.