сельхозпроизводитель получит значительную поддержку. Мы планируем направить около двух миллиардов рублей, — пообещал вице-губернатор.

Два миллиарда — не шутка. Треть областного бюджета. Но будет ли прок…

Вспоминается старое, когда лет десять назад, откровенно гордясь, говорили мне председатели колхозов: «Брать надо и брать. Все равно спишут…»

Осталось это и сейчас. Вот выступает известный председатель колхоза, депутат областной Думы. О чем речь? Все о том же: «Руководство области должно обратиться к Чубайсу ли, к Путину… Надо решить с долгами по электричеству…» «Решить» — значит списать. Конечно, всем. Но один район должен за электричество 60 млн. рублей, а соседний, где потолковей руководители, с долгами рассчитывается. Один колхоз должен два да три миллиона, соседний — чист, как стекло. «Списывать» все долги — значит поощрять нерадивых, у которых та же самая логика: «мое» и «чужое».

Приезжаю на хутор. Огромный когда-то животноводческий комплекс. Колхоз распался на пять ли, на десять «кооперативов». Скотины мало. Лишь кое-где по углам что-то хрюкает. Но лампы и даже прожектора среди бела дня «освещают». Спрашиваю:

— Чего свет горит?

Объясняют:

— Все рассчитано. Если включать и выключать, то лампочки быстро перегорают. Покупать их — деньги платить. А когда не выключаются, дольше служат.

Вот так. За лампочки — надо платить. За электричество?.. Про это и думать смешно. Это — бесплатно.

В одном из колхозов области прошлым летом бастовали его работники. Перекрыли дороги тракторами. Не давали отгружать пшеницу на вывоз. Хотя этот самый «вывоз» — лишь очевидный расчет за взятые в кредит горючее, запчасти и прочее. А может, они и правы… Может, вовсе не туда пшеничка плыла. Сейчас понять, проверить колхозного председателя не может никто. И районного, кстати, тоже… Все — умные, все — мудрые… В моем районе взяли кредит у Сбербанка «на проведение сельхозработ», «под гарантию районного бюджета». Пришла осень отдавать нечем ли, не хотят. А Сбербанк — организация серьезная. И проценты серьезные. «Мы тут провернули операцию…» — загадочно улыбаясь, объяснили мне. А какие уж тут загадки… Просто-напросто взяли еще один кредит, в другом банке; этим кредитом рассчитались со Сбербанком, а на следующий день снова взяли у Сбербанка новый, уже больший, кредит, чтобы рассчитаться с займом. «Провернули…» Но как будут через полгода возвращать занятое посреди зимы, если после уборки урожая не смогли расплатиться? «Что-нибудь придумаем…» Уже «придумали». В районе прошли выборы. Глава администрации — новый. Теперь пусть он «придумывает».

И он придумал. Строки газетного отчета с планерки в сельхозуправлении: «С каждым днем приближается тот момент, когда районное агропромышленное объединение должно вернуть Сбербанку 22 млн рублей. До 1 января хозяйства обещали погасить 50 процентов задолженности, но кроме «Голубинского» и «Тихого Дона» никто о своих долгах не вспомнил. Продукции нет, продать уже нечего… единственный реальный путь… вновь брать ссуду, чтобы расплатиться со Сбербанком».

Добавлю, что этот «реальный путь» весьма сомнителен. Он ведет только к увеличению долга. К отсрочке неминуемого банкротства теперь уже всего района.

Бюджет… Бюджет за все эти «придумки» и «хитрости» ответит. «Задержки» да «невыплаты» зарплат, пособий… С нищих — по копейке… Авось не заметят. Но это очень заметно!

Примерно 7 миллиардов — наш бюджет областной. А вице-губернатор обещает на поддержку села 2 миллиарда.

Понимаю благие намерения. Но как легко распоряжаться чужими деньгами — тем самым «бюджетным мешком», который в руках. Тоже ведь, в конце концов, «не мое».

Пример в подтверждение. В нашем районе администрация, Управление сельского хозяйства брали в Сбербанке кредит «для села». Все бумаги оформили, оставалась последняя. По каким-то правилам требовалось, чтобы начальник Управления сельского хозяйства подписал обязательство, что возврат кредита он гарантирует в том числе и личным имуществом, своим домом. Тут и начался спектакль под названием «Мое». Начальник управления отказывался подписывать обязательство наотрез. Ему объясняли, что это, в общем-то, понарошку. Никто его не тронет. Простая формальность. А он говорил: «Нет!» Потому что это — «мое», не какое-нибудь бюджетное. «Под бюджет» он любую бумагу подпишет. А вот «мое» это и есть «мое», тут не семь, а сто раз отмеришь.

Итак, десять лет «перестраивается» наша деревня, чтобы шагать путем новым. Дела идут все хуже. И уже потеряна вера. В «перестройку» ли, в дорогие сердцу колхозы. Именно — дорогие! До прошлого лета все начальство сельское районное, которое, как говорится, на глазах не сдавалось, суетясь под лозунгом: «Не мы колхозы создавали, не нам и разрушать!»

— Жмем!

— Заставим пары пахать!

— Теперь у нас право менять руководителей! Мы возьмемся!

Мыкались по колхозам «уполномоченные» да «ответственные». Моя «зона», твоя «зона»…

А вот нынешним летом (таким добрым для земледельцев: с дождями, с теплом!), — нынешним летом увидел я, что настроение моих «районщиков» иное. Так было с весны и до самой осени.

— Неплохая озимка из зимы вышла, но надо же ее поддержать, надо работать. А они… Приеду, показываю, говорю… Все без толку…

— Скотина стоит, ревет от голоду… Рядом — зеленка… Ну неужели нельзя хоть один агрегат пустить… Это же ваше молоко, ваша жизнь…

— Два дня молотили. Нормально пошло, приладились. Просят: дайте аванс, детей в школу собрать. Дали. Забыли и про детей, и про уборку, пьют неделю, все комбайны стоят.

И выводы, негромкие, с глазу на глаз:

— Все. Конец. Ничем не поможешь.

— Раньше галдели: «Черная дыра, черная дыра…» Брехали. А вот сейчас точно: дырища! И уже не залатаешь.

— Нет. Видимо, так оно и есть: если «не мое», то оно так и будет — «не мое». И теперь уже все. Капец!

Мои собеседники, каждый из них уроженец сельский, закончившие сельхозинституты и к пятидесяти своим годам прошедшие долгую школу: бригадир, управляющий, главный специалист колхоза, председатель, районный руководитель. Таких собеседников было не менее десяти. В отличие от прежних лет нынче ни один из них не был оптимистом. Все сказали: «Конец». Нынче ли, завтра, через два года… Но коллективным хозяйствам придет конец.

Может быть, еще потому они были так единодушны (но только с глазу на глаз!), что в нашем районе, когда-то передовом, а нынче разваленном, так очевидны успехи хороших самостоятельных хозяев: Штепо, Олейников, Колесниченко, Кузьменко, Крючков, Вьюнников… В колхозах что ни год, то мороз, то — засуха, то