останавливалось.
– Братишка, – сквозь гул услышал Антон голос Сашки.
Встрепенулся, желая подняться, встать на ноги, чтобы брат не видел его такого беспомощного, раненого, забитого в угол воробья. Но резкая давящая боль внизу живота придавила к постели, словно лист к воде. Не подняться, не отлипнуть.
– Я… не вижу, – задыхаясь сказал Антон.
– Я знаю, братец, – Сашка взял ладонь брата, склонился к уху и прошептал, – я принес нашу коробку с трофеями.
Антон почувствовал легкую улыбку брата. Изо всех сил сжал его ладонь, не видя, что пальцы даже не напряглись. По щеке стекла одинокая слеза.
– Как… – Антон не смог закончить мысль, язык не шевелился. Он хотел спросить, как Сашка попал в его палату.
– Я пришел за тобой, – сказал брат, – ведь друзей не предают.
Антон хотел улыбнуться, но не смог. Лицо сковала боль и беспомощность.
– Хочешь пойти со мной? – спросил он. – Перелезем изгородь и вновь встретимся с монстрами, прячущимися в темноте.
Антон моргнул в знак согласия, выдохнул из легких весь скопившейся воздух, спустил с кровати ноги и пошел за братом.
Врач прибежал на звук металлического грохота. Раскрыл дверь палаты и влетел, словно разъяренный бык. На полу лежала перевернутая коробка, а рядом фотография, варежка и сандаль. Черная квадратная пуговица лежала под его ногами. Он склонился, поднял её, повертел в руке и подошел к койке.
– Антон, что это? – спросил он и навис над постелью. На бледном, безжизненном лице Антона застыла легкая прощальная улыбка.