- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (57) »
стула и разразился бранью, причем глаза его выкатились еще больше, чем обычно:
— Прохвост! Подлец! Я его проучу! Я его в тюрьму засажу!
Лорд рванулся к электрическому звонку над камином, нажал на кнопку и не отпускал ее.
Холлоуэй, второй лакей, явился на вызов. Слуги знали звук хозяйского звонка и всегда прибегали на зов, правда, после некоторой задержки — им нужно было обсудить, кто из них должен идти.
Холлоуэй вошел и сказал:
— Да, милорд?
— Позови этого негодяя! Хатчингса ко мне! Позови его немедленно! — кричал его хозяин.
— Да, милорд, — ответил Холлоуэй и поспешил обратно.
Он обнаружил Джеймса Хатчингса в кладовой, сказал ему, что хозяин хочет его видеть и добавил, что последний пребывает в ужасной ярости.
Хатчингс, никогда и не ожидавший, что его самоуверенный и раздражительный хозяин может пребывать в каком-то другом настроении, спокойно дочитал абзац статьи в «Дейли Телеграф», после чего надел пиджак и прошел в кабинет. Его задержка позволила гневу лорда Лаудуотера распалиться еще сильнее.
Когда дворецкий вошел, его хозяин с ревом набросился на него:
— Негодяй! Чертов прохвост! Ты обкрадывал меня! Обворовывал меня годами, мерзавец!
Джеймс Хатчингс абсолютно спокойно встретил это обвинение. Он покачал головой и мрачно ответил:
— Нет, я не делал ничего подобного, милорд.
Полное отрицание содеянного привело лорда Лаудуотера в еще большую ярость. На какое-то время он так разъярился, что не мог выдавить из себя ничего связного. Затем, взяв себя в руки, он смог вновь внятно обвинить дворецкого:
— Делал, мошенник! Ты получил комиссию, тайную комиссию за шесть сотен бутылок шампанского, что я купил в прошлом месяце! Ты делал это в течение многих лет!
Мрачное лицо Джеймса Хатчингса преобразилось. На нем проступила злоба; его выкатившиеся, покрасневшие от ярости голубые глаза злобно сверкнули, и он побагровел в точности, как его хозяин. Дворецкий сразу понял, кто предал его, и был в ярости от этого. В то же время он не был сильно обеспокоен — он никогда не получал чеков от виноторговцев — все выплаты ему производились наличными, а к хозяину он всегда относился с презрением.
— Ничего такого я не делал, а если и получал что-нибудь от торговцев, то всего лишь обычные чаевые, — хмуро ответил Хатчингс.
Мистер Мэнли в сотый раз отметил сходство между лордом Лаудуотером и его дворецким. У обоих были одинаковые, налитые кровью, яростные голубые глаза навыкате, тот же низкий и широкий лоб, те же большие уши. Правда, волосы Хатчингса были темнее, чем каштановые волосы лорда Лаудуотера, а губы — тоньше. И все же мистер Мэнли был уверен, что если бы дворецкий носил бороду вместо бакенбардов, то большинству людей было бы трудно различить его и лорда Лаудуотера.
Тем временем лорд снова вышел из себя и извергал неразборчивые фразы; затем он взревел:
— Чаевые! А как же закон о борьбе с коррупцией? Он был введен специально для таких проходимцев, как ты! Я тебе покажу чаевые! Не пройдет и месяца, как ты окажешься в тюрьме!
— Этого не будет. В том, что вы сказали, нет ни слова правды и ни единого доказательства, — упорно ответил Хатчингс.
— Доказательства? Я уж найду доказательства! — закричал его хозяин. — А если и не найду, все равно — я уволю тебя и не дам рекомендации. Так или иначе я проучу тебя, голубчик! Будешь знать, как меня обворовывать!
— Я не обворовывал вашу светлость, — ответил Хатчингс уже менее резким тоном. Угроза увольнения напугала его куда сильнее, чем перспектива уголовного преследования.
— А я говорю тебе, что ты это делал. Ты можешь выметаться. Я сейчас же телеграфирую в город, чтобы прислали другого дворецкого, честного дворецкого. Как только он прибудет, ты уберешься отсюда. Собирайся и будь готов к отъезду. И когда ты уйдешь, я дам тебе двадцать четыре часа на то, чтобы покинуть страну — после этого я сообщу полиции о твоих делишках! — выкрикнул лорд Лаудуотер.
Мистер Мэнли заметил, что несмотря на вызванную новостью ярость, лорд поступал в своем духе, не собираясь терпеть неудобств из-за увольнения дворецкого. У него действительно было сильное чувство самосохранения.
— Я не собираюсь так поступать. Вы велели мне уйти, и я уйду сразу — сегодня же. В течение двух следующих недель полиция сможет найти меня в доме моего отца, — насмешливо сказал Хатчингс. — А когда я отправлюсь в Лондон, то оставлю свой адрес.
— От твоей поездки в Лондон не будет никакого толку. Я добьюсь того, что ты не найдешь другого места во всей стране, — прорычал Лаудуотер.
Хатчингс окинул хозяина столь мстительным и злобным взглядом, что мистеру Мэнли стало не по себе, а затем развернулся и вышел из комнаты.
— Я покажу этому прохвосту, как меня обворовывать! — воскликнул лорд Лаудуотер и повернулся к мистеру Мэнли: — Сейчас же напиши запрос на нового дворецкого!
Он взял несколько кусков сахара из банки на каминной полке и вышел через открытую дверь в соседнюю комнату, библиотеку.
Там он остановился и окликнул мистера Мэнли:
— Если придет Мортон насчет лесных бревен, я буду в конюшне.
И лорд вышел из библиотеки в одно из высоких окон в сад и направился в конюшню. Когда он приблизился к ней, мрачное выражение ушло с его лица. Впрочем, оно оставалось таким же грозным и не смягчилось. Тем не менее, он приятно провел час в конюшне, ухаживая за своими лошадьми. Он любил именно лошадей, но не кошек. Лошадей он никогда не запугивал и редко ругал их так, как запугивал и ругал своих ближних и окружающих. Это было результатом полученного опыта: лорд знал, что может безнаказанно запугивать и ругать своих подчиненных. Мальчишкой он также издевался над своими лошадьми. Но когда ему было восемнадцать, его лягнула молодая лошадь, с которой он плохо обращался, и этот урок глубоко отпечатался в его памяти. Это был простой, даже элементарный вывод, вытекший в его теорию, что от людей можно получить больше уважения и услужливости, если издеваться над ними, а от лошадей — обращаясь с ними ласково. Кроме того, ему нравились лошади.
Мистер Мэнли начал отвечать на письма не сразу после ухода лорда. Сначала он некоторое время размышлял о сходстве между Хатчингсом и его хозяином. Физическое сходство его мало интересовало. В деревнях и лесах, окружавших замок, уже на протяжении нескольких поколений проживал целый клан Хатчингсов; большинство из них были егерями. Мистера Мэнли куда больше интересовало сходство характеров Хатчингса и лорда Лаудуотера. Хатчингс, вероятно, в силу обстоятельств, был куда менее зануден, но столь же задирист, как
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (57) »