Артур Конан Дойл Шарке и капитан Стивен Крэдок

Артур Конан Дойл (1859–1930) — автор многих исторических романов и научно-фантастических повестей, его рассказы о сыщике Шерлоке Холмсе читают во всем мире.

1

Если обычно морские разбойники лишь грабили (гибли те, кто сопротивлялся), то судьба команд и пассажиров судов, захватываемых пиратами Шарке, предопределялась уже самим названием его судна — «Счастливое избавление»! Команда этого судна (барка) — пятьдесят-шестьдесят таких же отщепенцев рода человеческого, как и их капитан, — «избавляла» от жизни всех своих пленников, топила вместе с их судами.

Черный барк Шарке (окрашен был в черный цвет) черным смерчем взлетал над горизонтами почти всех американских морей — от Новой Англии до Нового Света^[1].

Вдруг стало известно: Шарке — на острове Ла Ваш. Охотится на быков.

Охота на этих животных опасна. Ведь это лишь поначалу переселенцы из Европы шутили, что в Америке охотятся на коров. И самка («корова»), будучи раненной, бросается на охотника.

О поединке Шарке с быком рассказал матрос из его команды:

— Он только ранил — и бык на него! Так он, капитан, будто он тореро, увернулся и — кинжалом в бок… По самую рукоятку! Мясом капитан, свежим, всегда обеспечивает команду.

С восторгом заливался допрашиваемый об охотничьих подвигах своего главаря. А сам от него — сбежал… Рассказывал:

— С собою капитан взял четверых матросов. И я первым увидел быка. Выстрелил. Промахнулся. Ну и что — бывает же. И ведь знает капитан, как я стреляю! Всегда берет меня на охоту. А тут… Ну да, промахнулся, бык убежал. Так как же — бил! Так бить — за промах в какую-то корову! Вот я и решил… Да нет, стерпел бы — куда ж деваться? А только я слышал… Еще раньше, нечаянно, услышал разговор капитана с Нэдом. Что, мол, к югу, милях в десяти, валят сосны. На мачты. И я… В первую же ночь — туда… Как раз там загрузили судно… барк. Порт назначения — Кингстон. А мне — хоть куда…

— А кто у вас этот Нэд?

— Нэд — квартирмейстер! Нэд Гэллуэй. Это он сказал капитану о том месте. Сказал, что приходят туда лесовозы и, мол, не стоит ли нам наведаться туда?

А капитан ему: «Нет! Отправишься на Эспаньолу^[2]. Пора нам кренговать^[3]. Там, на северном побережье… Помнишь, возле того индейского селения чистить лучше, чем где-либо. Потом, на обратной дороге — ведь через все Карибы! — нагоните какого-нибудь купца. А то что же, пока я охочусь, вам — лодырничать у берега? Так что… Я — за быками, вы после кренгования — за купеческими корытами!»

Показания матроса отвечали действительности. В самом деле, только член команды Шарке, а не кто-то извне, мог знать, что и где будут делать его сотоварищи. Да и сам этот матрос, давая эти показания, мог сомневаться лишь в том расстоянии от земли, на которое будет вознесен в случае их лживости…

2

Губернатор Ямайки сэр Эдвард Комптон, горбоносый ирландец (если о его кельтском происхождении свидетельствовала огненно-рыжая шевелюра, а цвет носа — об известном пристрастии, то пламенный темперамент, возможно, происходил от итальянцев Юлия Цезаря, как известно, явившихся на острова Туманного Альбиона гораздо раньше англосаксов), встретил эту новость в соответствии с объемом своей громадной фигуры — с громовым восторгом! А именно в таком настроении и ожидали увидеть-услышать своего губернатора жители Кингстона. Главного на Ямайке поселения вчерашних европейцев.

И сразу же стали приходить к губернатору со своими предложениями — как «не упустить такой случай»!

Однако уже вскоре огненную голову сэра Эдварда охладила осознаваемая реальность. В самом деле. Пехоты, достаточной, чтобы в поисках Шарке прочесать Ла Ваш (не такой уж и маленький остров), в его распоряжении не было. Ну да, так: можно было бы перехватить барк Шарке в проливе между Эспаньолой и Кубой — в видимости там одного корабля с другого… Но, увы, в гавани Порт-Ройала стоял на якоре лишь один корабль, притом такой, какому не устоять перед двадцатипушечным Шарке. Конечно, тотчас послал он этот корабль к материку. Но пока тот туда доплывет, пока снарядят там настоящие боевые корабли, пока они достигнут Эспаньолы… Пираты… Что? Ожидать, что ли, будут эти корабли в этом проливе…

Секретарь доложил губернатору, что явился Крэдок. Доложил некорректно, просто Крэдок. Будто тот какой-нибудь плотник или жестянщик.

— Мистер Крэдок! Рад вас видеть, — сказал вежливо сэр Эдвард. Впрочем, из-за стола не поднялся (он тоже помнил, что мистер Крэдок был когда-то пиратом). — Садитесь.

Но тот все стоял. Еще далеко не старый, крепко сложенный, суровый лицом; был он, Крэдок, даже капитаном пиратского судна! Однако лет восемь-девять назад явился с повинной — и тем в Кингстоне, чьи суда когда-то ограбил, отдал еще больше. Судья же настолько был им доволен, что отказал требованиям губернатора Виргинии выдать его для тамошнего суда, только попросил священника-пуританина взять его под свою опеку.^[4]

— Что ж… — начал мистер Крэдок разговор.

Но, встретив не очень-то приветливый взгляд губернатора (ну да, конечно, сэр Эдвард, губернатор, вспомнил о его, Крэдока, прошлом), умолк.

— Сэр! — заговорил все-таки. — Вы можете мне поверить. С помощью преподобного Джона Саймонса я стал другим человеком. И если на вашем, сэр, высоком поприще потребуется духовная помощь, советую вам обратиться к Джону Саймонсу. Преподобный слышит глас Божий, он поможет и вам!

Однако стать другим человеком сэр Эдвард не хотел.

— Мистер Крэдок! Мне доложили, что пришли вы…

— Да, сэр, я пришел с предложением, как остановить этого разбойника. Уж слишком он вознес рог беззакония! А я сегодня услышал духоподъемную проповедь Джона Саймонса. И мне открылось, как подсечь рог злодея. Что ж! (Собственно, это восклицание «что ж» — любимое присловье Крэдока.)

Высказанный Крэдоком план — не просто уничтожения Шарке на месте, а счастливой возможности лицезрения его на виселице, — вдохновил губернатора Комптона. К тому же он, сэр Эдвард, был не лишен спортивного задора (каковой он испытывал, например, во время устраиваемых им сражений бойцовых петухов). А тут… Состязание в хитрости между действующим и бывшим пиратами. Больше того, между их капитанами!

Так что, выслушав предложение мистера Крэдока, губернатор уже несколько по-другому посмотрел на этого своего посетителя. Ибо теперешнее весьма немалое свое состояние