«золотой стандарт» для комедийно-музыкального кино. И одна из немаловажных причин, по которым ленты Гайдая по сей день просматриваются на одном дыхании. Причем неважно, в какой раз — в пятый, десятый или тридцатый.

Гайдай был не только гениальным творцом, но и чрезвычайно порядочным человеком (а эти качества, увы, сочетаются далеко не всегда). Ему завидовали, тайно или явно недолюбливали, насмехались над ним самим и его работами. Но сам Леонид Иович неизменно оставался выше всего этого и никогда не сводил личных счетов. Если ему пытались «открыть глаза» на какого-нибудь очередного лицемера или сплетника, Гайдай даже не желал слушать. «Значит, это такой человек — он не мог поступить иначе» — вот и всё, что он говорил о любом своем недоброжелателе. Такова была жизненная философия Гайдая.

В качестве второго основополагающего принципа при написании данной книги нами был избран тезис: биография художника — это прежде всего история создания его произведений.

В связи с последним утверждением необходимо отметить, что о создании далеко не всех работ Гайдая имеются исчерпывающие сведения. Общепризнано, что «золотой век» творчества Леонида Иовича начался в середине шестидесятых годов и закончился в середине семидесятых. Фактически это те фильмы, которые Гайдай снимал в возрасте сорока — пятидесяти лет. И наибольший объем доступных сведений о гайдаевском творчестве касается именно этого временного отрезка.

Поэтому первая часть нашей книги («От двух до пятидесяти») по объему намного превосходит вторую («После пятидесяти»). Впрочем, их несоразмерность не настолько радикальна, как в случае двух частей фильма «Бриллиантовая рука», — до столь восхитительно комической непосредственности нашей работе всё-таки далеко.

По аналогии с жанром картины «Бриллиантовая рука», заявленным самим Гайдаем в ее начальных титрах («кинороман в двух частях из жизни контрабандистов с прологом и эпилогом»), жанр нашей книги можно определить как «документальный роман в двух частях о гении кинокомедии с прологом и эпилогом».

Остается добавить, что материал для этой книги собирался в течение многих лет. Можно сказать, здесь изложено всё, что автору на сегодняшний день известно о Леониде Гайдае и его творчестве. И единственное обращение, которое автор может предпослать своему скромному труду, — это:

«От одного поклонника Гайдая — всем остальным его поклонникам».

Часть первая
ОТ ДВУХ ДО ПЯТИДЕСЯТИ

Глава первая БРИЛЛИАНТ ПОЧТИ НЕ ВИДЕН

Детство. Отрочество. Юность

У Леонида Гайдая было счастливое детство. Да и почти вся его жизнь была счастливой. Иначе и быть не могло у человека, создавшего почти два десятка самых веселых кинокомедий за весь период существования советского кино. Неудачника, несчастливца, обиженного на жизнь, не хватило бы и на сотую долю такого объема. Жизнеутверждающее, оптимистичное, солнечное искусство (а именно таков кинематограф Гайдая) — прерогатива баловней судьбы или, по крайней мере, никогда не унывающих людей, энергичных, жизнестойких, но при этом светлых, одухотворенных, доброжелательно смотрящих на мир. Всё это — тоже про Гайдая.

Но если во взрослой жизни Леонида Иовича всё-таки были и война, и болезни, и многолетняя борьба с цензурой, то детство его, кажется, не было омрачено ничем. Это задним числом кажется совершенно естественным и закономерным: будущий гений комедии не мог созревать в условиях, далеких от идеала, — напротив, лишь в условиях, максимально к идеалу приближенных.

А вот отцу Леонида, Иову Исидоровичу, пришлось-таки в свое время хлебнуть лиха. Он родился 5(18) мая 1886 года на Украине, в селе Ореховщина Полтавской губернии. Семейная легенда гласит, что своим необычным именем Иов Гайдай обязан негодяю-попу, пропойце и вымогателю, который крестил детей «нормальными» именами лишь за определенную мзду.

— Дашь поросенка, — заявил поп Исидору Гайдаю, — так и быть, станет твой сын Гришкой. А нет, пеняй на себя: Иовом запишу.

Поросенка взять было неоткуда. Эдакую роскошь семейство бывших крепостных никак не могло себе позволить. В подобных жизненных условиях не менее затруднительной была бы и слишком долгая опека над детьми, так что Иов с малых лет принужден был работать — то на мельнице, то на свекловичном поле. Приходилось ему трудиться и в городе Миргороде, обессмерченном Гоголем, тоже уроженцем Полтавской губернии. Велик соблазн счесть это корневое соседство первым намеком на грядущее появление на Руси еще одного великого юмориста и сатирика с украинской фамилией.

Сыздетства поставленный перед необходимостью самостоятельно зарабатывать на хлеб, маленький Иов успел получить всего три класса образования, но в конце позапрошлого столетия это кое-что значило. Едва обучившись грамоте, Гайдай тут же пристрастился к чтению. Уже в те годы он находил возможность откладывать часть заработанных денег на покупку книг. Это серьезное увлечение Иов Исидорович пронес с собой через всю жизнь.

Но именно любовь к чтению серьезно подвела Иова Гайдая в неспокойные годы первой русской революции. Парень любил порадовать неграмотных знакомых чтением вслух хороших рассказов или стихов из книжек. А однажды прочел крестьянам не художественное произведение и не газету, а случайно попавшую ему в руки эсеровскую прокламацию.

Это бы еще ничего — кто из сельских работяг по собственному почину стал бы доносить на своего земляка? Но случилось так, что те же эсеры, которые распространяли прокламации, в 1906 году совершили вооруженный набег на богатый дом «свеклозаводчика» Богданова. Вероятно, Иову Гайдаю доводилось работать и на его свекловичных полях, так что наводнившая Ореховщину полиция не могла не выйти на юного любителя печатного слова.

Время было неспокойное, а с революционерами власти не церемонились и в более благополучные годы. Поэтому участь 21-летнего Иова Гайдая была, можно сказать, предрешена. Его арестовали в сентябре 1906 года, сразу же после того, как был совершен грабеж. В течение полутора лет Гайдай мыкался по тюрьмам. В марте 1908 года он был осужден на каторжные работы на шесть лет и восемь месяцев и незамедлительно направлен на строительство Амурской железной дороги.

Еще будучи в Бутырке, Гайдай сблизился с настоящими политзаключенными — самоотверженными интеллигентами-идеалистами. И в московской тюрьме, и на каторге борцы за справедливость станут для него учителями и наставниками, поддержат его вечную тягу к самообразованию.