потом подниматься засада.

- Ничего, как-нибудь, - я прижалась к нему. – Пойдем. Съедим что-нибудь и будем… греться.

- Кстати, я тебе кое-что покажу, - с таинственной улыбкой пообещал он. – Очень давно хотел. Но боялся сглазить. Я, знаешь ли, суеверный. А теперь уже можно.

Мы поднялись обратно в деревню, зашли к себе, включили сплит: в комнате действительно было нежарко. Пока я плескалась в душе, – тесном, вдвоем не влезешь! – Антон приготовил на скорую руку ужин.

- Ну показывай, - потребовала я, когда мы сели за стол.

- Набери мой номер, - он достал из кармана телефон.

Я вытащила свой и позвонила ему. Мелодия на звонок стояла стандартная, а вот на экране… Вот о какой фотографии он говорил, когда мы в первый раз приехали к его родителям. Бревна видно не было, только я на фоне ярко-желтых листьев - смотрю сверху вниз и улыбаюсь, с ума сойти какая красивая. И когда успел сфотографировать, я и не заметила. А поверх крупными буквами высветился входящий: «Наталья Енот».

- Я когда Тошку нашел, снял с него медальон, - Антон сбросил звонок. – Набрал тебя. Раз недоступно, два недоступно. Тогда забил в контакты. А поскольку там у меня уже были две Натальи, отметил, чтобы не перепутать. Так и осталось.

- Да уж, - рассмеялась я. – Тайный знак от мироздания. Наташа Енотаева.

- Я очень надеялся, что так и случится. Не буду врать, что сразу. Но примерно с того дня, когда мы первый раз были в «Бадене». Или на следующий. Да, наверно. Помнишь, я утром тебе цветы принес? Кажется, тогда мысль и оформилась. Что хочу на тебе жениться. А не просто такое абстрактное, чтобы у нас все было хорошо.

- А я долго себе боялась признаться. И что люблю тебя, и что хочу за тебя замуж. Хотя был один момент, когда чуть не сказала. Помнишь, мы сидели на кухне и ты пел «Ой, да не вечер»?

- Будешь смеяться. Я тоже тогда тебе чуть не признался. Даже начал. Но у тебя телефон зазвонил, - он накрыл мои пальцы ладонью. – Слушай, давай уже есть. Иначе рискуем остаться голодными до завтра.

***

Кстати, первой брачной ночи у нас не было. Потому что после всей этой свадебной чумы на лыжах мы приползли домой в половине первого никакие и рухнули спать. А на шесть утра было заказано такси в аэропорт. Хорошо хоть в самолете удалось подремать немного.

Я вышел из душа, замотанный в полотенце, весь в самых нескромных предвкушениях, и обнаружил свою драгоценную супругу сидящей на кровати. В трусах и лифчике. С очень странным выражением лица.

- Антон, - мрачно поинтересовалась она, - а ты ничего не забыл?

- «Вы, как последние ослы, оставили водку», - процитировал я «Особенности национальной рыбалки». – Что именно? Вообще-то вещи собирала ты.

- Я думала, ты положил.

До меня дошло. Прекрасно. Одеваться и пилить в супермаркет, который надо еще найти в потемках? Или, может, обойтись альтернативными способами? Кисло как-то.

- А так нельзя? Без резины?

- Рисково. Очень. Хотя…

Наташа задумалась, глядя куда-то в мировое пространство. Я ждал. Потому что понял, о чем именно она думает. И боялся даже взглядом спугнуть.

Подобравшись на коленях к краю кровати, она потянула полотенце. Положила руки мне на бедра, куснула за живот.

- Иди сюда!

- Уверена?

- Ты против? – Наташа посмотрела снизу вверх, приподняв брови.

- Прекрасно знаешь, что нет, - я бросил полотенце на стул и сел рядом с ней, нащупывая застежку на спине. – Только за.

- Тогда предоставим решение высшим силам, - лифчик полетел в компанию к полотенцу. – Если это надо сейчас, значит, будет. Если нет, значит, еще не время.

- Не боишься? – пальцы пробрались под тонкую полоску кружева.

- Немного, - она приподнялась, чтобы я мог снять. – Но это не тот страх. Не знаю, как объяснить…

- Не надо, я понимаю. Мне тоже страшно, потому что это меняет всю жизнь. Потому что это ответственность совсем другого уровня. Но я хочу этого.

- И я, - Наташа прижалась ко мне. – Теперь хочу. Ну, может, пока еще не так остро, чтобы плакать, если не выйдет. Но если получится, буду рада.

- Давай не будем об этом думать: выйдет, не выйдет. Ладно? Мы просто сейчас вдвоем. И я очень тебя люблю.

- И я тебя, - прошептала она, приоткрыв губы навстречу моим…

 ***

Две недели пролетели, как один день. Из постели мы все-таки иногда вылезали, чем, кажется, неизменно удивляли Эдуарду. Читай книги на Книгочей.нет. Поддержи сайт - подпишись на страничку в VK. Побывали на маяке, обошли весь мыс, спустились вниз к океану. Съездили в Лиссабон, Синтру и Кашкайш. Наташа до тошноты объелась теми самыми страшными пирожными – паштейш де ната. И смеялась: они мои тезки. И, кажется, влюбилась в Португалию так же, как я. Во всяком случае, мы решили приехать еще раз. Когда сможем.

Каждый вечер мы ходили смотреть с края света, как топится в океане солнце.

- В этом есть что-то жутко эротичное, - сказал я Наташе, когда мы пришли туда в последний раз, накануне отъезда. – Не знаю, почему. Но есть.

- Ты как солдат, который смотрит на кирпич и думает о бабе, - рассмеялась она. – Потому что всегда о ней думает. Кстати, Енотаев, а почему ты в армии не служил?

- По приколу. После универа должны были забрать, уже повестка пришла, но «Тойота» выбила отсрочку. Как особо ценному молодому специалисту. А когда уволился, то ли они не сообщили об этом в военкомат, то ли еще какая-то накладка получилась в бюрократии, но, в общем, обо мне там забыли. А сам напоминать не стал. А теперь уже все, двадцать семь. Разве что в партизаны заберут. На сборы.

- Понятно, - протянула Наташа. – А в войска какие? Должны были забрать?

- В баллоны.

- Это что такое?

- Автомобильные, само собой. Куда меня еще.

- Такие есть? – удивилась она.

- Прикинь, да.

Я забыл бы об этом разговоре, как военкомат забыл обо мне, но Наташа напомнила.

Через три дня после нашего возвращения домой я проснулся в начале седьмого утра от странных звуков: то ли хохота, то ли рыданий. Не обнаружив ее рядом, подумал, что Тошка выбрался из клетки и устроил дебош. Но он мирно дрых в своем гнезде, свернувшись клубочком.

Под дверью туалета светилась тонкая полоска. Я стукнул костяшкой:

- Эй, с тобой все в порядке?

- Сейчас.

Она вышла – халат на голое тело, коса растрепана, взгляд совершенно нечитаемый. Разлюли-малина.

- В баллоны, говоришь? Забрать тебя должны были?

- Наташ, ты чего? – мне стало жутковато.

- Это они ошиблись, - ее рука пробралась под резинку боксеров с обкуренными крокодилами, и что-то царапнуло кожу. – Ты прирожденный снайпер. С одного выстрела в яблочко.

Я вытащил из-под резинки тонкую картонку и, еще не глядя, понял, что это.

Две