с ними. Увидев их всех троих распростертыми на земле, Дитрих и не подумал о своем брате и оплакивал только твоих сыновей. Он бросился на их тела и целовал их раны; в отчаянии он рвал на себе волосы и царапал кожу. Никогда не забуду я его плача! И плакал он не по брату, а по твоим сыновьям.
Рассказ Рюдигера смягчил несчастную королеву, и она пожалела, что сгоряча прокляла Дитриха.
— Поезжай к нему, — сказала она Рюдигеру, — скажи ему, что я его простила: я готова опять видеть его и снова буду к нему так же милостива, как и в первый год, когда я узнала его.
В это время подошел король Этцель, ласково приветствовал маркграфа и стал было расспрашивать об исходе войны и о своих сыновьях, но, увидев печальные лица, отшатнулся в ужасе.
— Что случилось с моими сыновьями? — воскликнул он, дрожа от страха.
И от него также не утаили правды.
— Горе мне! — воскликнул он в гневе. — Это вина тех, кто убедил меня доверить сыновей вероломному Дитриху. Это он предал их!
— Несправедливо обвиняешь ты его, — сказал Рюдигер. — Их убил Витеге, в то время как мы бились с Эрменрихом. Дитрих поручил их старому Эльзану и сложил бы свою голову за то, что не уберег их.
Узнав затем, как Дитрих горевал и плакал о молодых королевичах, забывая о своем собственном брате, и Этцель тоже смягчился и простил Дитриху его невольную вину. Но долго еще пришлось уговаривать его воинам, пока не согласился он наконец исполнить желание королевы и вернуть Дитриха к своему двору.
— Раз вы считаете его невиновным, я охотно исполню желание жены моей Хельхи, — сказал он наконец Рюдигеру, — поезжай к нему и скажи ему, что я вернул ему свою милость.
Обрадовался Рюдигер, что мог привезти Дитриху такие вести, и поспешно пустился в путь. В Берне застал он Дитриха и возвестил ему прощение от имени короля гуннов. Так, после тяжкого горя и уныния, Дитрих снова познал радость.
Получив такие вести, витязь поехал в землю гуннов в сопровождении Рюдигера.
Все воины Этцеля, и старые и молодые, собрались встретить его. Дитрих вошел в зал, но король Этцель обошелся с ним холодно и нерадушно. Дитрих же, подойдя к нему, склонил голову к его ногам, и это совсем растрогало королеву Хельху. Она не могла смотреть на него без жалости и залилась слезами.
— Благородный и могучий король, — сказал Этцелю Дитрих Бернский, — вымести на мне свое горе и смерть твоих любимых сыновей! Возьми мою жизнь!
Этцель поднял его и, прижимая его к своей груди, сказал ему:
— Я прощаю тебе все горе, какое ты причинил мне, и не считаю тебя виновным в смерти моих сыновей.
— Благодарю, государь, — отвечал Дитрих, — я сумею оценить великое твое ко мне доверие. Поверь мне, — я погибну или же отомщу за твоих сыновей.
Так получил Дитрих прощение короля Этцеля и королевы Хельхи, и рад он был, что простили они ему его вину. На том кончается эта повесть.
Узнав, что сам Дитрих всего лишь с несколькими спутниками стоит у ворот его замка, Эрменрих решил, что наступила самая благоприятная минута, чтобы погубить его вместе с его товарищами, и, понадеявшись на себя, приказал отворить ворота. Но едва успели исполнить его приказание, как Дитрих и его спутники, ворвавшись в замок, принялись избивать всех, кто ни попадался им под руку, и так перебили они более трехсот человек, пока не добрались до самого короля. Тот, ошеломленный этим внезапным и жестоким побоищем, не успел подумать о бегстве и был сражен первым же могучим ударом самого Дитриха.
СМЕРТЬ ЭРМЕНРИХА
Хотя и хорошо жилось Дитриху в земле гуннов, но все же часто задумывался он о том, сколько вреда и позора причинял ему всегда дядя его Эрменрих. Но нигде не удавалось ему захватить открытою силой этого хитрого и лукавого князя, и задумал и он тоже прибегнуть к уловке. С немногими спутниками вернулся он тайно в Берн и тут узнал от супруги Хильдебранда, Уты, что Эрменрих находился в это время в одном из своих замков, имея при себе всего лишь триста пятьдесят воинов. Темной ночью вышел Дитрих из Берна, взяв с собой всего лишь одиннадцать воинов. Когда они почти уже пришли к замку Эрменриха, увидали они на дороге виселицу: король Эрменрих приготовил ее для своего племянника на случай, если он попадется ему в руки. Вид этой виселицы только удвоил гнев Дитриха, и он скоро стал яростно и буйно стучаться в ворота замка. — Чего вам надо? — окликнул их из–за ворот привратник. — Хотим мы спросить у твоего господина, для кого это приготовлена там на дороге виселица, — отвечали ему стучавшиеся в ворота пришельцы.
Узнав, что сам Дитрих всего лишь с несколькими спутниками стоит у ворот его замка, Эрменрих решил, что наступила самая благоприятная минута, чтобы погубить его вместе с его товарищами, и, понадеявшись на себя, приказал отворить ворота. Но едва успели исполнить его приказание, как Дитрих и его спутники, ворвавшись в замок, принялись избивать всех, кто ни попадался им под руку, и так перебили они более трехсот человек, пока не добрались до самого короля. Тот, ошеломленный этим внезапным и жестоким побоищем, не успел подумать о бегстве и был сражен первым же могучим ударом самого Дитриха.
