Большая часть ран уже почти зажила. Это были незначительные порезы и царапины от камней и веток, когда он продирался сквозь джунгли, ища спасение. Осталась только глубокая рана на боку, которая по большей части и доставляла дискомфорт. Линея сняла повязку, приглядываясь, нет ли заражения, и как проходит заживление. Она осторожно ощупала кожу вокруг, проверяя на воспаление, и при каждом прикосновении её щёки всё сильнее краснели. Фенрис медленно поднял руку и приложил ладонь ко лбу девушки. Откуда-то из далёких, давно забытых воспоминаний пришёл этот жест. Он не знал, зачем это сделал, но чувствовал правильность в нём, что именно так нужно поступить, когда беспокоишься о ком-то. Линея замерла, красный румянец на её лице уже добрался до ушей, заливая краской и их. Она подняла глаза на Фенриса, нелепо приоткрывая свой маленький ротик, с которого не сорвался вопрос.

— Ты в порядке? — поинтересовался у неё Фенрис, когда она так и не проронила ни слова.

— Со мной всё хорошо, — наконец нашла в себе силы ответить Линея. Она убрала его мозолистую ладонь, беря её в свои мягкие руки. Поблагодарила его за беспокойство и как-то более ласково, чем обычно, улыбнулась.

Прошло ещё несколько дней, прежде чем его раны зажили. Даже самая глубокая почти перестала беспокоить Фенриса. Ему надоело сидеть на одном месте, но когда он попросил Линею выйти на воздух, она почему-то яростно запротестовала.

— Почему? Разве я пленник здесь? — не понимал Фенрис.

— Если Маркус узнает, что ты уже не нуждаешься в лечении, он прогонит тебя, — вырвалось у неё. Она прикрыла рот рукой, сожалея, что эти слова слетели с губ.

— Позволь мне самому с этим разобраться.

— Но…

— Не ты ли говорила, что свобода — это выбор? Так не лишай меня выбора.

— Хорошо, — сдалась девушка.

Порывшись в ворохе одежды, Линея вытащила плащ и передала Фенрису, чтобы тот накинул его на плечи. Прежде чем выйти, она высунула голову наружу, осматривая, нет ли кого рядом, чтобы их заметить, и только после этого покинула навес, позволяя эльфу следовать за ней.

Окружающая природа так отличалась от того, к чему Фенрис привык. На мили вокруг не было никаких строений, лишь девственные джунгли. Он часто останавливался, чтобы прикоснуться к тому или иному диковинному растению, пока Линея вела их к ручью. Стоило ему заслышать журчание воды, как он сразу переключил свое внимание на неё. Благодаря Данариусу он входил в роскошные дворцы магистров, отделанные золотом и драгоценными камнями, но столь прекрасным показался ему вид обычной поляны на берегу ручья, что весь тот блеск богатства мерк в сравнении с лучами солнца, пробивающимися сквозь листву и играющими бликами на воде.

От созерцания красоты природы его отвлёк мелодичный смех спутницы. Она наблюдала за ним, склонив по привычке голову на бок, и улыбалась той самой ласковой улыбкой, которой с недавних пор всё чаще удостаивала его. Солнечные зайчики бегали по её лицу, находя отражение в изумрудных глазах, которые сейчас приобрели цвет окружающей листвы. Линея отлично вписывалась в картину, несмотря на выделяющуюся на фоне деревьев белую одежду, будто бы она была частью этого мира. И стоит отвернуться на мгновение, она пропадёт, растворится средь джунглей.

Фенрис шагнул к ней, чтобы… что сделать? Коснуться её? Почувствовать, что она не рассыпется каплями и не утечёт по ручью? В любом случае выяснить это ему не позволили — с той стороны, откуда они пришли, послышался шорох и треск ломающихся веток, и на поляну выскочило двое мужчин.

— Маркус! — испуганно вскрикнула Линея. Человек, что шёл впереди двинулся прямиком на Фенриса, игнорируя крик эльфийки, и она поспешила загородить его собой.

— Отойди, Линея, — глухо проговорил, судя по всему, Маркус. Но тихое слово прозвучало как угроза.

Линея не на шутку перепугалась, неосознанно схватила Фенриса за руку, тем не менее оставаясь препятствием между ним и лидером.

— Он не опасен. Жак, скажи ему! — она обратилась ко второму мужчине, что прервал их короткую прогулку. Но тот лишь покачал головой, мол, не полезет в их разборки. Тогда она решительно вернулась глазами к Маркусу, сильнее стискивая руку Фенриса, будто искала поддержки в его прикосновении.

— Это решать мне, — лидер не намерен был уступать. Фенрис понимал, что на Маркусе лежит ответственность за людей, а чужак вроде него является угрозой их безопасности. Поэтому он отстранил эльфийку в сторону, выходя лицом к лицу с мужчиной.

— Мы сами разберёмся.

— Да, Линея, мы сами разберёмся, — передразнил его Маркус. — Если ты достаточно оклемался, то должен покинуть нас. Уходи как можно дальше от этого места, возвращайся, откуда пришёл.

— Позволь мне остаться, — поддаваясь секундному импульсу, попросил Фенрис.

— А что скажет твой хозяин? — мужчина не переставал искать слабые места эльфа. — Ой, или он уже нашёл тебе замену? Бросил беднягу на погибель.

— Я не какой-то там третьесортный раб. Я был личным телохранителем самого магистра Данариуса, его самым приближенным рабом, — не без гордости проговорил Фенрис.

— Велико звание для собачонки. Вот и беги к своему распрекрасному хозяину, поджав хвост, и продолжай пресмыкаться перед ним.

Пока Маркус подначивал эльфа, сам он не переставал следить за реакцией на его слова и одновременно запоминал всё, что удалось вытянуть из Фенриса. Но он никак не ожидал, что тот захочет его ударить. Рабы никогда не отличались строптивостью, а тем более гордостью, которую намеренно задел Маркус.

— Дай мне меч, и я покажу, какая из меня собака, — Фенрис сжал кулаки и приблизился в плотную к лидеру, выплёвывая эти слова ему в лицо.

— Отлично, — улыбнулся тот, отступая на шаг назад. — Жак, дай ему свой меч.

Меч второго мужчины не был похож на двуручник, к которому привык Фенрис, но всё же лучше, чем биться голыми руками. Стоило ему взять оружие, как Маркус кинулся на него, желая нанести удар первым. Но реакция эльфа, которую он тренировал годами и сотнями поединков, никогда его не подводила, не подвела и в этот раз. Фенрис круговым движением отбил атаку противника и нанёс ответный удар, который был встречен лезвием врага. Ему понадобилось ещё несколько приёмов, чтобы он окончательно привык к лёгкому мечу, и тогда он начал драться в полную силу. Нет, он не использовал лириумные метки на теле, это было не