держался в секрете; этого Фрумкин не знает. Если Вы знаете какого-нибудь грузина (не враля — бывают и такие!), спросите, что об этом было известно».

Понятно, что информация о публикации от 20 апреля 1940 года была заимствована из статьи Сагирашвили. В письме без даты отправления, полученном 9 декабря 1966, года о том же эпизоде писал Смиту Кеннан:

«Я слышал историю, что он признался на каком-то студенческом собрании в 1920-е годы, что использовал связи с полицией как средство для побегов из Сибири, но я забыл, где я слышал или читал об этом. У меня такое впечатление, что эта тема становится все более и более горячей и что какие-то научные разработки в этом направлении появятся в этой стране в ближайшие год-два. Я надеюсь поэтому, что мы сможем собраться вместе и обсудить этот вопрос в недалеком будущем»^[7].

Специализируясь на архивах Охраны в Гуверовском институте при Стенфордском университете, Смит опубликовал две крайне важные книги: справочное издание «The Okhrana. The Russian Department of Police. A Bibliography» (Hoover Institution, Stanford University, 1967) и биографию Сталина на английском языке под названием «Молодой Сталин. Ранние годы призрачного революционера».

В аннотации к изданию этой книги сказано следующее: «Автор — специалист по делам Охранки — полагает, что двойная жизнь Сталина как полицейского агента и революционера может быть распознана с самой ранней его деятельности. Его свобода передвижений, несмотря на многие аресты, его удивительные „побеги“ и исчезновения в критические моменты, его садизм и недавно обнаруженная переписка с Малиновским^[8] — известным царским агентом в рядах партии — все это может служить убедительным доказательством того, что Сталин, виновный в смерти столь многих людей после захвата им власти, оставался тем же самым циничным бунтарем-приспособленцем, каким он обрисован в данной книге»^[9].

Вот что писал Смит о возможном сотрудничестве Сталина с Охраной и дружбе его с Малиновским:

«В декабре 1912 года Коба появился в Кракове, затем он переместился в Вену. Еще до этого он вызвал негодование Ленина своим вмешательством в дела „Правды“ в Санкт-Петербурге. 26 декабря 1912 года открылась так называемая „февральская“ конференция большевиков в Кракове, на которой присутствовали Ленин, Зиновьев, Крупская, Малиновский, Петровский, Бадаев, Лобова^[10], Медведев, Трояновский и Коба (Джугашвили). Где-то в январе Джугашвили выберет новую партийную кличку „Сталин“. Во второй половине января он будет находиться в Вене и писать по поручению Ленина работу „Марксизм и национальный вопрос“. Не прошло и недели, как Сталин был в Вене. Там он написал письмо Малиновскому в Санкт-Петербург, которое, по всей вероятности, публикуется здесь впервые. Подтекст письма очарователен и в то же время многозначителен. Он адресовал письмо от 20 января 1913 года (в действительности на нем поставлена западная календарная дата — 2 февраля) Роману Вацлавовичу Малиновскому, Пески, Мытнинская, 25, кв. 10, Санкт-Петербург. В письме легко распознается сталинский стиль с ошибками в русской грамматике».

Смит ссылается на «Совершенно секретный доклад № 94182, датированный 28 января 1913 года, начальнику Охранного иностранного агентства в Париже от Особого отдела санкт-петербургского Департамента полиции. Из коллекции Гуверовского института». (Датировка на документе дана по западноевропейскому календарю, с 13-дневным расхождением.) К сожалению, оригинал письма Сталина нам не удалось найти в Гуверовском институте ни в фонде Охраны, ни в фонде самого Смита, где, безусловно, должна была находиться копия найденного Смитом письма. Письмо было обнаружено ассистентом Смита в начале октября 1966 года. 11 октября в письме Дж. Кеннану Смит писал по этому поводу следующее:

«Я думаю, Вам было бы интересно узнать, что всего лишь несколько дней назад мой ассистент и я нашли в фондах Охраны Гуверовского института (где порядок оставляет желать много лучшего) потрясающий документ. Это перехваченное Охраной письмо Сталина Малиновскому, датированное 2 февраля 1913 года, из Вены».

Не исключено, что после публикации книги Смита в США оригинал письма Сталина Малиновскому мог быть попросту кем-то украден. Трагическая смерть самого Смита, последовавшая в 1982 году, наводит на новые размышления, выходящие за пределы исторической науки. Мы вынуждены поэтому привести письмо Сталина в обратном переводе с английского:

«Друг, привет. Я все еще сижу в Вене и… пишу всякую чепуху. Мы увидимся с тобой. Ответь, пожалуйста, на следующие вопросы: 1. Как дела с „Правдой“. 2. Как у тебя дела во фракции. 3. Как группа. 4. Как А, Ш и Би… 5. Как Алексей.

Ильич ничего не знает обо всем и тревожится. Если у тебя нет времени, пусть Б. напишет без промедления. Скажи Ветрову, чтобы не публиковал „Национ. вопрос“, а послал его сюда. Адрес: Вена, Шенбруннер Шлоссштрассе, № 30, Г. Трояновскому. Если возможно, отправь статью в тот же день. Письмо от Б-ой получено в Вене. Галина шлет поклоны ей и тебе. Галина говорит, что отдали Ильичу письмо, которое ты оставил для передачи, но Ильич, вероятно, забыл вернуть его. Я вскоре буду у Ильича и постараюсь взять его у него и отослать тебе. Приветы Стефании и детишкам.

Твой Вас…»^[11]

Комментируя письмо Сталина, Смит пишет:

«Как и можно было ожидать, специальный отдел Департамента полиции в Санкт-Петербурге спустя три дня перехватил сталинское письмо. А двумя неделями позже машинописная копия достигла Иностранного Агентства Департамента Полиции в русском посольстве в Париже с сопроводительной под грифом „Совершенно секретно“. Как часто бывало с официальными бумагами старого режима, документ заканчивался неразборчивой подписью офицера специального отдела. Она начинается с „К“ и переходит в затейливую завитушку. Тем не менее это официальный документ за № 94182 от 28 января 1913 года. В примечаниях специальный отдел идентифицирует „Ильича“ как Ленина (Ульянова) и „Ветрова“ как кличку Свердлова, сотрудника „Правды“. К удивлению, ничего не сказано о других лицах, упомянутых в письме, не указывает Охранка и на то, что „Вас“ означало „Василий“ — хорошо известный партийный псевдоним Сталина в то время, ничего не сообщало о его авторстве. Не было никакой необходимости идентифицировать Малиновского, который в то время был главным агентом Охранного отделения, а также представителем большевиков в Четвертой Думе.

Сталин обращался к Малиновскому посредством фамильярного „ты“, которое русские приберегают либо для хорошо известных лиц, либо для