угроз, таившихся в чрезмерном увлечении иностранными инвестициями, заключалась в том, что погоня за западными кредитами могла придать развитию российских регионов неравномерный характер и таким образом спровоцировать дезинтеграцию экономики. Вслед за этим возникла бы и проблема территориальной целостности.

С точки зрения экономической безопасности привлечение иностранных инвестиций целесообразно лишь в случае полного и достаточно рационального использования внутренних источников накопления капитала. Но в условиях, когда внутренние сбережения явно не вводились в оборот, курс правительства Черномырдина на замену их западными вливаниями представлялся для многих специалистов спорным.

Приводились такие аргументы. Япония, например, форсируя в послевоенные десятилетия внутренние сбережения и инвестиции, не поощряла, а ограничивала ввоз иностранного капитала, который находился к тому же под жестким государственным контролем и допускался лишь в отдельных случаях — для производства сырья, создания сбытовых фирм. В целях предотвращения утечки внутренних накоплений за рубеж японские граждане в течение нескольких десятилетий не получали доступа к иностранной валюте, не могли вкладывать деньги в иностранные фондовые ценности, совершать туристические поездки за пределы страны. И по сей день они не имеют права хранить свои сбережения в иностранных банках. Стремительный рост японской экономики, подъем благосостояния всего населения окупили эти временные ограничения, которые к тому же мало затронули интересы широких слоев общества.

Характерной чертой финансовых кризисов, разразившихся в 1997 году в странах Юго-Восточной Азии, как, впрочем, и Латинской Америки в 80-е годы и в Мексике в 1994 году, стал резкий рост краткосрочной иностранной задолженности в предкризисный период. Правительства этих стран практически смирились с быстрорастущей зависимостью национальных экономик от краткосрочного, в основном спекулятивного капитала, что делало их финансовые системы чрезвычайно уязвимыми перед кризисами ликвидности. И как только иностранные инвесторы замедлили или совсем прекратили осуществлять краткосрочное финансирование, разразился кризис. Их общий сценарий примерно таков: массовый отток средств нерезидентов, обвал на стендовых рынках, атака на национальную валюту, паника среди местных инвесторов и населения и, как следствие, вынужденная девальвация.

То же происходило и в России. Вследствие фондового кризиса в начале 1998 года с российского фондового рынка зарубежными инвесторами было выведено около 2 миллиардов долларов — и это только с рынка корпоративных ценных бумаг и с рынка ГКО. А всего с рынка гособлигаций ушло в общей сложности около восьми миллиардов долларов средств нерезидентов. Уже в январе-феврале 1998 года некоторые эксперты предупреждали правительство: иностранцы продолжат изъятие своих средств с фондового рынка России. Это подтверждалось рядом косвенных признаков, в частности, тем, что западные банки повысили процентные ставки по кредитам, которые они выдавали России. Кризис европейских банков, потерявших весьма существенные ресурсы в Юго-Восточной Азии, вел к тому, что они будут вынуждены сокращать кредитные лимиты для России.

Осенне-зимний кризис 1997–1998 годов на финансовом рынке подтвердил правоту тех специалистов, которые говорили о необходимости переориентации государственных заимствований. По мнению многих российских и зарубежных экспертов, кризиса можно было бы избежать, если бы до него не проводилась политика чрезмерного привлечения на российский фондовый рынок нерезидентов: с января по ноябрь 1997 года их доля на рынке ГКО-ОФЗ поднялась с 15 до 30 процентов.

Поэтому вместо чрезмерного привлечения средств нерезидентов необходимо, видимо, было бы задействовать свободные средства населения. На мировом рынке имелся богатый опыт выпуска ценных бумаг для физических лиц.

Для России выпуск подобных ценных бумаг был бы весьма актуален и наиболее стабилен, поскольку население в основном приобретало ценные бумаги для сохранения сбережений, а не для игры на изменении их курса. Не случайно в период осенне-зимнего кризиса 1997–1998 годов рынок облигаций сберегательного займа оказался несравненно стабильнее рынков ГКО-ОФЗ-ОВВЗ. В целом население России входило в 1998 год, располагая значительными денежными ресурсами для развития экономики и было способно дать средств в 25 раз больше, чем государство заимствует у него.

Выпуск ценных бумаг для населения позволил бы осуществить финансирование дефицита государственного бюджета. Он возник по многим причинам, включая и проблемы со сбором налогов. Ситуация в начале 1998 года в этом плане была неустойчивой. Если январский сбор налогов оказался весьма удовлетворительным — 14,6 миллиарда рублей, или 7,3 процента ВВП, то февральская бюджетная ситуация складывалась гораздо более напряженно. Доходы из всех источников, включая рефинансирование на рынке ценных бумаг, держались на уровне 26–29 миллиардов рублей, в то время как расчеты показывали, что для финансирования скорректированного в соответствии с последними поправками бюджета необходимо было ежемесячно собирать не менее 39,5 миллиарда рублей.

Выпуск ценных бумаг для населения — далеко не единственное направление возможного использования доходов от госзаймов. Часть этих доходов следовало бы аккумулировать в специальном инвестиционном фонде, расходуя их исключительно на инвестиционные цели по наиболее значимым проектам.

Помимо увеличения выпуска ценных бумаг для населения, по мнению экспертов, следовало бы изменить и систему государственных гарантий на финансовом рынке. В развитых странах доходность государственных ценных бумаг как наиболее стабильного финансового инструмента является самой низкой. В России же ГКО — инструмент, имевший государственную гарантию, — был наиболее доходным: примерно в 1,5 раза выше, чем по депозитам в банки. Вместо обеспечения сверхдоходов нерезидентов и российских банков — основных участников рынка госбумаг — следовало бы предоставить государственные гарантии банкам по обеспечению доходности долгосрочного кредитования производства. Переливание капиталов с финансового рынка в реальный сектор позволило бы оживить производство, а следовательно, и увеличить доходы как институтов финансового рынка, так и предприятий. Налогооблагаемая база при этом значительно возросла бы, и уже не требовалось бы прибегать к чрезмерно дорогим для государства заимствованиям.

Меры валютного контроля, принятые за последние годы, несколько ослабили, но не