порядок.

«Что это я так разболталась?» — спросила она себя.

— Вот как? Ну, его здорово вычистили. — С минуту оба молчали, занятые лимонадом. — Так вы здесь поселились вдвоём с мамой?

Али кивнула:

— Да. Мой папа… мы о нем почти не говорим.

— Эй, извини!

— Ничего. Я его и не помню. Он ушёл, когда я была ещё маленькой. Но с мамой… он был довольно груб.

— Таких парней… — начал, насупившись, Тони, но тут же улыбнулся. — Откуда же вы переехали?

— Из Оттавы.

— Здесь тебе будет непривычно. Я хочу сказать, город-то недалеко, но здесь по-настоящему тихо. И темно. Не всякий привыкнет.

— По-моему, мне это понравится. — Али допила лимонад и поставила стакан. — Мне пора идти, мистер… э-э… Тони.

— Мистер ЭТони? Мне нравится. Неплохо звучит, как по-твоему?

Али рассмеялась.

— Слушай, — добавил он. — Ты приходи, когда захочешь, я буду рад. Я тебя почему так неласково встретил? Тут по дороге то и дело катаются ребятишки. Я хочу сказать, кому это понравится? И ещё залезают во двор безобразничать, а я этого не люблю. Но ты моя соседка, и, по-моему, с тобой все в порядке. Приходи как-нибудь с мамой, я угощу вас спагетти. Что скажешь?

— Я у неё спрошу.

— Вот и хорошо. Провожу тебя до дороги.

— Что вы, не надо, — отказалась Али, покосившись на его хромую ногу.

Тони перехватил её взгляд.

— Да все в порядке. Её надо больше упражнять. И хотя у меня нет теперь былой прыти, я справляюсь.

Али хотелось спросить, где он был ранен, но она решила подождать до следующей встречи. На сегодня хватит. Сосед пока кажется вполне дружелюбным, но, уж конечно, он предпочёл бы обойтись без надоедливых девчонок.

— Приходи ещё. — Он опять словно читал её мысли. — И если вам с мамой что-нибудь понадобится, обращайтесь ко мне, ладно?

— Ладно. Спасибо… Тони.

— Ciao! — отозвался он.

— Что это значит?

— Это по-итальянски «пока» или «всего хорошего», а ещё и «привет».

Али улыбнулась.

— Ciao! — повторила она и выбежала на дорогу.

Обернувшись на повороте, она увидела, что Тони так и стоит на обочине, и махнула ему рукой. Когда он помахал в ответ, девочка побежала дальше.

* * *

— И ещё он хромает, — рассказывала Али за ужином, — и говорит немножко забавно, как будто… ну, не знаю. Как будто он не очень грамотный.

— Али, это невежливо!

— Но ведь это правда! И я не собираюсь над ним смеяться. Он мне понравился.

— Смотри, не надоедай ему.

— Он приглашал нас на обед. Сказал, приготовит спагетти.

— Что же ещё? — рассмеялась Френки. Потом положила недоеденный гамбургер на тарелку и наклонилась к дочери. — Тебе не показалось, что он из тех… ну… что с ним будут неприятности?

— Заранее ведь никогда не знаешь.

— Али!

— Ладно, ладно! На вид он хороший. Кроме того, со мной моя верная дубинка.

— Да, но…

— И кроме того, я его обгоню в два счета! Френки покачала головой:

— Ты неисправима.

Они вместе вымыли посуду и провели вечер, расставляя и переставляя мебель в гостиной и столовой. К половине одиннадцатого у обеих слипались глаза.

— Спок-ночи, — пробормотала Али, шаркая ногами по направлению к спальне.

Френки взъерошила ей волосы и поцеловала в лоб.

— До завтра, детка.

«Кажется, все налаживается, — думала Френки, раздеваясь у себя в комнате. — Слава богу, кажется, все налаживается. Наконец-то нам начинает везти». Она пригляделась к ещё незнакомым теням в своей новой спальне, натянула на себя одеяло и уснула с улыбкой на лице.

* * *

Когда погас последний свет, в лесу за домом что-то шевельнулось. Человек? Он поднял голову, ловя запахи, принесённые ветром, и медленно прокрался к дому. Добравшись до крыльца, провёл пальцами по дверным доскам. Дверь тихонько заскрипела и подалась.

Звёздный свет блеснул то ли в маленьких рожках, торчащих из густых кудряшек, то ли в костяных украшениях на голове незнакомца. В тусклом свете рассмотреть было нелегко, да и смотреть-то некому.

Кивнув самому себе, ночной гость вытащил из-за пояса шляпу и нахлобучил её на голову. Отступил в лес и помчался между деревьями легко и грациозно, как лань.

2

Проводив Али, Валенти снова взялся подстригать газон. Он работал медленно и думал о девочке. Бог весть, что в ней такое, но с ней ему было спокойно впервые за два года, с того дерьмового дня. Славная девчушка — худышка, правда, но ведь он не из тех, кто интересуется маленькими девочками. Просто она ему понравилась. Как-то ей удалось снять напряжение, которое в последнее время он ощущал в присутствии других людей. Он мысленно перебрал весь разговор и улыбнулся, вспомнив «мистера ЭТони». Хорошо бы, она снова зашла; хорошо бы, её старушка не заподозрила в нем какого-нибудь pervertito^[13] который нацелился на её дочурку.

«Хорошо бы увидеть её ещё», — думал он, наваливая скошенную траву на тачку. Обычно он держался с местными жителями дружелюбно, да только все это было напоказ. Приходилось остерегаться — у fratellanza везде и всюду своя рука. Ему ли не знать. И если пройдёт слух, что он здесь… Но и забиваться в нору нельзя: об отшельниках сплетничают не меньше, чем о выскочках. Надо держаться серёдки, со всеми ладить и быть начеку.

«Не стоит себя выпячивать, — учил его Марио. — Никто не любит выскочек, понимаешь, о чем я? Но и не скромничай через меру, а то перестанут уважать. Веди себя вежливо, не замыкайся, тогда всем придёшься по нраву и болтать о тебе не станут. В нашем деле, Тони, иначе нельзя. Cosifarttutti».

Если живёшь с семьёй, все просто, а вот парню в его положении временами бывает одиноко. Иногда хочется просто посидеть с кем-нибудь и поговорить спокойно — не выворачивать душу, конечно, а поболтать о том о сём. Пусть даже с тощей девчонкой. Что ж, в таком мире он живёт.

У амбара Тони вывалил траву, убрал внутрь тачку и грабли и пошёл в дом принять душ.

Закончив, протёр запотевшее зеркало и стал разглядывать своё отражение. Он заметил, как девчушка глазела на шрамы. Неосторожно появляться так перед кем-либо, ну да какого черта. Если в собственном доме надо расхаживать в вечернем костюме, то чем он лучше каталажки.

Разошёлся слух, что полиция скрывает его как ценного свидетеля, что ему не предъявляют обвинения, потому что он заложил кое-кого поважнее. Поверить этому мог только тот, кто не знал Тони Валенти. Он не ссорился с fratellanza. Узнать бы только, кто его подставил, и уж когда он доберётся до этого pezzodimerda…

Валенти вздохнул и разжал кулаки. Он старался забыть обо всем, и ему это неплохо удавалось. Что толку вспоминать? Все равно ничего не поделаешь. Но, старательно забывая, он чувствовал, как что-то в нем меняется, как тает прежняя твёрдость, а ему не хотелось, чтобы кто-то мог сказать, будто Тони Валенти размяк. Мысли об