обожания, скрылась, прежде чем он мог бы подойти к ней. Если бы Феб сказал ей хоть слово, она уже не смогла бы сбежать, и тогда… Кто знает, что случится тогда?

Через мгновение она стояла на том месте, где Фролло неуклюже и вместе с тем властно объяснялся ей в любви. Цыганка беспомощно оглянулась и вскрикнула от неожиданности, выронив бубен, когда из-за дерева к ней шагнула тёмная фигура.

— Ты всё же пришла, — выдохнул Фролло голосом возвращённого к жизни. — Ты всё-таки пришла…

Он привлёк к себе оцепеневшую девушку, торопливо целуя её плечи и шею.

— Эй, Эсмеральда! — послышался вдруг зов Гренгуара, разыскивающего сбежавшую подругу.

— Уйдём отсюда! — позвал Фролло и увлёк за собой не противившуюся цыганку. Они покинули дом де Гонделорье, пересекли безлюдную в поздний час Соборную площадь. Перед ними возвышалась тёмная громадина храма, чьи башни резко выделялись на фоне ночного неба.

— Вот уж, спору нет, самое странное свидание в моей жизни! — нарушила молчание цыганка. — Куда ты меня ведёшь?

Она пока не питала подлинного страха, полагая ночь и спрятанный под корсажем кинжал верными союзниками. Разумеется, шансы её одолеть вооружённого мужчину были ничтожны, но она считала достаточным хотя бы суметь ошеломить и, пользуясь замешательством врага, выскользнуть из его хватки — а там уж тьма узких улиц надёжно укроет её. Однако пока она не чувствовала враждебности от безмолвного спутника и выжидала, вся настороже, готовая бежать при малейшей опасности.