========== Глава 1 ==========

Ороку Кацуо спешил. Нужно было как можно быстрее пересечь лужайку перед домом, чтобы не попасться на глаза родителям или, пуще того, старшему брату Саки. Только бы преодолеть пространство, где обзор едва-едва прикрывало единственное росшее перед крыльцом дерево, и завернуть за угол, а там уж, за домом, ещё дедушка насажал целый сад, где ничьи не в меру любопытные глаза не заметят Кацуо. Тёплая живая ноша у него за пазухой сонно барахталась и попискивала. Маленький Кацуо в данный момент готов был отдать за неё всё, даже свою десятилетнюю жизнь. Только бы скорее скрыться за углом! Но чего боишься — то всегда и случается. Ороку Саки, отлично умевший возникать из ниоткуда, с обезьяньей ловкостью спрыгнул с ветки дерева и, совершив пару кульбитов, предстал пред раскосыми очами опешившего от неожиданности Кацуо.

— Куда это ты так торопишься, плакса? — задиристо поинтересовался он у братишки вместо приветствия.

— И ничего я не спешу, онии-тама!

Вот уж кем-кем, а плаксой Кацуо Саки точно не был, да и трусом называть его отнюдь неправильно. Но всё же брата он побаивался и почтительно именовал «онии-тама», хотя тот и был старше всего на год. Всё потому, что мать с отцом отдали Саки в таинственный клан Фут, где его учили «на настоящего ниндзя». Правда, поступок родителей являлся для юного Ороку скорее наказанием, отец даже произнёс что-то вроде «Там тебя обломают, негодяй!», но Кацуо всё равно завидовал брату, намного превосходившему в силе и ловкости сверстников. Кацуо и сам осваивал боевые приёмы, которые показывал ему брат, когда бывал в хорошем настроении и снисходил до общения, и никогда не забывал о гимнастике, но сейчас за пазухой у него ворочалось и посапывало живое существо, поэтому мериться с братом силами не представлялось возможным. Разумнее было просто обойти его и ускользнуть, сделав вид, что ничего, ничегошеньки такого он не скрывает. Но не тут-то было! Заметив обходной маневр Кацуо, Саки снова загородил ему дорогу.

— Врёшь! Я всё видел! Ты нёсся как угорелый. А за пазухой что прячешь?

Тут нужно сделать ещё одно отступление, дабы сказать, что лазить по крышам и деревьям Саки любил и умел. Сначала он оказывался на верхотуре из необходимости, спасаясь от тяжёлого отцовского кулака и материнских тумаков. Первое время матери ещё удавалось приторно ласковым голосом уговорить отпрыска спуститься с опасных высей на грешную землю. Но скоро Саки постиг всё коварство приёма и его оставили в покое, здраво рассудив — разбиться не разобьётся, а замёрзнет или проголодается — сам придёт. Йоши-сенсей так и вовсе поощрял подобные упражнения. Так Ороку Саки с ловкостью белки и прыгал по деревьям или взлетал на неприступные с виду стены, ради развлечения, практики, а то и ретируясь от разъярённых мальчишек, с которыми ему не разрешали играть (но драться-то ведь не запрещали!). Со своей позиции он прекрасно видел брата, бегущего к дому, и явно несущего что-то под кимоно. Это пока ещё неизвестное «что-то» могло иметь и практическое значение. Возможно, братец наворовал яблок и хочет съесть добычу один? Но нет, Кацуо, хоть и вечно голоден, как и сам Саки, еду красть не станет. Юный заинтригованный ниндзя решил непременно выяснить причину странного поведения младшего брата. Итак, он грозно нахмурился и, наступая на пятящегося от него Кацуо, повторил вопрос:

— Так что у тебя там, Кацуо-тян?!

— Ничего, честное слово, ничего, онии-тама!

— Врёшь!

В подтверждение этих слов существо, невольно ставшее причиной спора, громко и жалобно заскулило. Отпираться больше не имело смысла.

— Идём в сад, — сдался Кацуо.

— Верно, а то не ровен час кто-нибудь из родителей выйдет из дома, — согласился старший брат и тут же на всякий случай предупредил. — Смотри, не вздумай жульничать!

И они скрылись за углом дома, оба поджарые, не по годам рослые, все в ссадинах и царапинах — следах вечных стычек с соседскими мальчишками, похожие на молодых волчат с блестящими глазами. Особенно на волка смахивал тренированный Саки, обладавший, в отличие от брата, особой грацией движений. К тому же в тёмных глазах его вечно плясали озорные бесенята, тогда как открытый взгляд младшего светился покладистостью.

Оказавшись в глубине сада вне возможного поля зрения строгой матери, Кацуо и Саки оглянулись по сторонам, чтобы удостовериться, что они действительно одни.

— Ты не расскажешь матери, онии-тама? — полувопросительно-полуумоляюще промолвил младший.

— Уж кажется, это ты у нас всегда ябедничаешь мамаше! — презрительно фыркнул старший.

Несколько успокоенный не сколько самой фразой, сколько тоном, которым она была произнесена, Кацуо, вздохнув, осторожно вытащил из-за пазухи щенка — очаровательного белоснежного малыша с глазами-вишенками, острой умильной мордочкой и восхитительными треугольными ушками.

— Где взял? — спросил Саки, старательно изображая равнодушие.

— На пустыре. Понимаешь, я иду из школы, а он там, бедняжка, сидит совсем один.

— Ты, верно, уже и имя ему придумал?

— Да, — неизвестно чему смущаясь, ответил Кацую, — его зовут Кёсиро.

-Кёсиро, значит? — переспросил Саки и почесал щенка, которого брат по-прежнему не спускал с рук, за ухом, отчего тот благодарно засопел и даже лизнул ласкавшие его пальцы. — Вот только родители даже тебе не разрешат его оставить, а мне уж и подавно.

— А ты думал, почему я так бежал? — возмутился Кацуо. — Мать с отцом меня не видели и о щенке не узнают… если ты не расскажешь, конечно…

Тут Саки сделал страшные глаза и приготовился влепить братцу хорошую затрещину, но тот благоразумно увернулся.

— Пусть он будет общий, твой и мой! — потребовал юный ниндзя в качестве компенсации за моральный ущерб.

— Ладно, будет. Он поживёт пока тут, в саду. Поставим ему коробку, будем тайно кормить, а потом, может, и родителей удастся уговорить…

«Удастся, как же!» — подумал про себя Саки, но вслух сказал:

— Ты, Кацуо-тян, полезай на чердак, достань самую большую коробку и старый матрасик, да смотри, чтоб мать не увидела, а я пойду стащу на кухне немного мяса.

-Кёсиро всего месяц, ему ещё нельзя мяса! — протестующее заявил Кацуо, крепче прижимая к груди щенка.

— Тоже мне, собаковод! Ладно, достану блюдце молока.

Заговорщицки оглянувшись по сторонам, братья