– Спроси меня завтра, – абсолютно честно отвечаю я. Смотрю, не отрываясь, на минивен, едущий перед нами и глажу Лаки.
Куинн оглядывается и кивает, к счастью, он не настаивает на ответе.
Пока мы ждем зеленого сигнала светофора, смотрю, не отрываясь, на наклейку на бампере машины передо мной.
На ней написано:
«Не звезды пишут нашу судьбу, а мы сами» – Уильям Шекспир.
Я никогда не слышала этой цитаты прежде, но сейчас она пришлась как нельзя кстати. Мое стремление искупить вину приобрело очень много разных выражений, но теперь понимаю, что после всего произошедшего, мне нужно простить саму себя. Я хочу освободиться от всех тех ужасных вещей, которые совершила прежде, и сама себе могу подарить избавление. Не звезды решают мою судьбу, а я сама. И искупление начнется прямо сейчас.
Мое сердце начинает бешено колотиться, когда мы въезжаем на улицу, название которой я выучила наизусть.
– Однажды я услышал эту историю, – будто невзначай произносит Куинн. Я дергаю руками, лежащими на коленях.
Смотрю на него в ожидании продолжения.
– О маленьком мальчике, который хотел быть частью чего-то, – продолжает он, закусывая кольцо в губе. – Всю свою жизнь он хотел быть частью чего-то простого, чего-то хорошего. И он не мог понять, почему его жизнь не такая, как у остальных. Но чем старше он становился, тем лучше понимал, что жизнь принадлежит не кому-то другому, а ему самому. Жизнь такая, какой ты ее создаешь. Семья такая, какой ты ее создаешь, – делает вывод он, не сводя глаз с дороги.
Я понимаю, что маленький мальчик – это Куинн. И слушаю очень внимательно, ведь это первое откровение, в которое он меня посвящает. Явно или нет, но я внемлю каждому его слову.
– Что случилось с тем маленьким мальчиком? – спрашиваю я, а сама подмечаю, что мы прибыли в то место, куда я так боялась попасть.
Куинн поворачивается ко мне и заглушает двигатель. – Он вырос и понял, что ошибаться это нормально, потому что у тебя всегда есть завтрашний день, чтобы попытаться исправить ситуацию.
Я смахиваю слезы с глаз, пододвигаюсь к нему ближе и обнимаю его за шею.
– Спасибо тебе.
Какой бы ни была история Куинна, мы разберемся с этим вместе, как всегда. У нас у обоих изранена душа, у нас были трагедии в жизни, но мы изо всех сил пытаемся разорвать узы прошлого.
– Ты готова? – спрашивает Куинн, когда мы оба смотрим на большой дом перед нами.
– Спроси меня завтра, – отвечаю я снова.
Куинн целует меня в висок, и я воспринимаю это, как сигнал к действию.
– Ты пойдешь со мной?
– А ты попробуй удержать меня, – отвечает он.
Ступив на канадскую землю, я словно вошла в зыбучие пески. И, если бы не теплая рука Куинна в моей руке, ведущая меня вперед к будущему, я бы просто рухнула на землю.
Это один из поворотных моментов в моей жизни, который поможет мне стать кем-то. Сейчас либо я восстановлю отношения, либо все пойдет прахом. Я очень боюсь.
Когда мы поднимаемся по лестнице этого богатого дома, чувствую себя уязвимой и совсем не готовой столкнуться с реальностью. Пытаюсь пригладить свои взъерошенные волосы, но мои пальцы, словно одеревенели, и я сдаюсь. Куинн нажимает на дверной звонок, потому что мои дрожащие руки теребят потертый свитер.
Когда звук звонка раздается внутри дома, я вздрагиваю и поворачиваюсь, чтобы уйти. – Не могу сделать это, – восклицаю я, и быстро спускаюсь на одну ступеньку вниз.
Но дверь открывается, из-за чего мне приходится притормозить, я медленно поворачиваюсь. Вижу то, что и не ожидала увидеть.
Девушка, с такими же глазами как у меня, смотрит на меня, выгнув скульптурную бровь. – Чем могу помочь? – скучающим голосом спрашивает девушка-подросток, она смотрит на меня с явным отвращением, но, когда ее взгляд перемещается на Куинна, мгновенно в ее глазах загорается интерес.
– Привет, красавчик, – мурлычет она, прислонившись к дверному косяку.
Я бы выцарапала ей глаза, если бы могла говорить, но не могу. И не могу пошевелиться.
Девушка, закончив раздевать Куинна глазами, облизывает свои блестящие губы. Потом она, прищурившись, смотрит на меня, в ожидании, что я заговорю.
А когда я так и стою молча, смотря на ее такую знакомую внешность, она рявкает, – Послушай, иди беспокой кого-нибудь еще, – она забрасывает свои длинные черные волосы через тонкое плечо. – Что бы вы ни продавали, нас это точно не интересует, – усмехается она и уже хочет закрыть дверь. Мои ноги наконец-то начинают двигаться, и я поднимаюсь по лестнице, ставлю свой ботинок прямо на дверной проем.
– Ну и ну, грубовато? – язвительно насмехается она. Теперь, когда я так близко к ней, могу понять, почему Куинн так пялиться на нее, едва не разинув рот.
– Это... это дом Синтии Ли? – наконец я заставляю язык шевелиться.
Она заинтересовано наклоняет голову в бок. – Откуда ты знаешь ее? – спрашивает она, скрестив руки на груди.
– Я только... она дома? – смотрю на незнакомку, она ведь не может быть той, о ком я думаю.
– Прекрасно. Хотя... Мам! – кричит девушка-подросток через плечо.
Мам?
Боже мой. Это она? Это не может быть она. Когда смотрю на выражение своего лица, полностью отраженное в выражении лица этого подростка, понимаю, что это реально.
– Кто там, у двери, дорогая? – прежде чем дверь широко распахнулась, слышу я милый голосок. Появляется женщина средних лет с черными волосами и ледяными голубыми глазами.
В этот момент, все чувства усиливаются. Громкий звук моего дыхания, неистовое биение сердца, но прежде всего мой мозг застыл и в крике повторяет одну и ту же фразу: «Это не может быть она! Это не может быть она!»
– Мия? – у нее перехватывает дыхание, она дрожащей рукой закрывает свой рот.
Каждой частичкой своего тела я понимаю, что это та женщина, которая бросила меня, она оставила меня наедине с монстром. Это женщина, разрушившая мою жизнь.
– Привет... мам