ягель в новолуние по древним чукотским традициям. — Эмин хмыкнул, перемешивая карты и кивнул на предложенную Казаковым пачку сигарет, взамен его пустой. — Повышаем в обществе толерантность к чукчам. Минимально вмешиваемся в происходящее. Нанимаем положительных и тихих исполнителей, привлекаем волонтеродебилоидов, которым платим по минимуму, чтобы умный человек на это не подписался. Умные там не нужны, а то моментально раскроют схему и начнут говорить лишнее. Нанимаем журналистов, фотографов и какую-нибудь организацию «пиф-паф, ой-ой-ой, олень твой» — клуб тусовок чукчей и тех, кто их поддерживает. Через него хуярит основной траффик зелени. Самое важное — никакими способами не допускать сторонние организации, демонстрировать максимальную закрытость, не нанимать непроверенных контрагентов. Это сложно, согласен, но, во-первых, обрати внимание на то, что это будет просто пиздейшн как долгоиграюще, деньги можно чистить года два с минималкой по откатам, может даже два с половиной года, если получится подбить все максимально ровно. А подбить получится. — Эмин чуть прищурено смотрел в стол, медленно постукивая пальцем по грани бокала. — Да, это прокатит. И во-вторых, этот твой… как его… Короче, политическая дырка выхлопом не дотянется, как бы он кишечник себе не напрягал. — Кивнул сам себе и откинулся на спинку дивана, глядя на задумавшегося Казакова, смотрящего на колоду карт.

— Кипр? — Негромко уточнил Влад, не переводя взгляд на Эмина.

— Можно и Кипр. — Эмин скучающе зевнул и с укором посмотрел на хмыкнувшего Казакова. — Но его уже лет пятнадцать ебут в разных позах все кому не лень. Нах оно надо, когда тут так красиво зажечь можно. Если на хвост наступят, то сразу туда побегут. Можно кольцевой замут сделать… типа отвлекающего маневра с небольшой течкой бабла и мотануть тонну по левакам, когда наивные пидорги на Кипр будут дрочить. Потом за это лет на пять съездить отдохнуть в лагерь. Общего режима для меня и строгого для тебя. — Влад фыркнул и посмотрел на усмехнувшегося Эмина, подкурившего сигарету и прикрывая глаза медленно откидывающего голову на спинку дивана, протяжно выдыхая дым. — Вот и я думаю, что время на зоне тратить занятие скучное и вообще бессмысленное, когда тут такие движи мутить можно. Рассмотрю варианты заморского Мухосранска. Ты мне задаток дай в ближайшее время, я уже сегодня накидаю пару годных тем, подходы начну пробивать и людей готовить.

— Да без проблем. Сейчас мои бестолочи как раз пилят свежий приход, отцепим кусок и по пересчету отдам. Завтра приезжай со своими, раскидаемся сразу, тянуть не будем.

— Завтра… — Эмин, затягиваясь сигаретным дымом, задумчиво листал в телефоне список напоминаний. — Завтра в шесть давай. Минут за сорок управимся.

— Да. Сейчас у секретутки своей уточню еще, потому что полкан ко мне в гости рвался на завтра… — Казаков кинул ироничный взгляд на Эмина недовольно прицокнувшего языком и наливающего себе в бокал виски. Влад послал вызов Руслану и пока шли гудки, не удержавшись, с иронией произнес, — с чего бы у тебя такая стойкая непереносимость людей обеспечивающих мир и порядок?

— Странно, что у тебя этой непереносимости нет. — Фыркнув, лениво отпарировал Эмин, пригубив бокал.

— Я просто теперь законопослушный. — Влад саркастично фыркнул, глядя на согласно кивнувшего Эмина. — Оступился один раз и за это уже отсидел. Теперь я снова полноценный член общества.

— Наебывавший обе стороны. — Хохотнув, дополнил Эмин с иронией посмотрев в темные глаза Влада.

— Просто Каша тупой был, с ним каши не сваришь. — Тот удрученно покачал головой, отнял трубку от уха раздраженно посмотрев на экран, отменил вызов и набрал другой номер. — Пару книжек «Бандитский Петербург» прочитал и решил сплагиатить. Тупой был, говорю же.

— Тупой…. — Усмехнувшись покачал головой Асаев, расслабленнее разваливаясь на диване. — Это ты ему еще комплимент сделал.

— Вообще безнадега? — Влад отнял трубку от ухо зло глядя на экран и набрал следующий номер.

— Я удивлен, что он так долго продержался. Наши бы сожрали его за сутки, если не меньше. Предварительно заставив книжки в задницу себе засунуть и раза три там провернуть.

— Провинция, хули. — Хохотнул Казаков, с сарказмом посмотрев на рассмеявшегося Эмина. — Рус, ты хули так долго трубку не берешь, тебе ее к уху прибить, что ли, блядь. Пусть Вано отмотает часть для Асаевских на завтра, а ты прощелкай когда этот ублюдок, который мне мозг две недели компостирует решит припереться со своими ребятишками. Нет, то что завтра это я помню, мне по времени надо. Да. Чтоб не встретились, да. Все, давай. — Отключив звонок, Казаков отложил телефон на край стола и вяло поморщился, когда Эмин кивнул на колоду. — Нет, я два дня не спал, голова туго варит. Как время узнаем о визите царька, я тебе сообщу.

— Уговорились. — Устало зевнул Эмин, прикрывая рот кулаком и бросив взгляд на наручные часы стал подниматься из-за стола.

— Ты как, уже полностью обустроился здесь? — Казаков жестом попросил его задержаться и разлил в бокалы остатки виски.

— Почти. — Эмин снова зевнул, падая назад и принимая пододвинутый бокал. — У вас вообще такая себе кунсткамера оказалась, но ничего, мне нравится. Я люблю шакальи бои. Эта шваль сопротивляется еще, хотя и стучат друг на друга ну просто безбожно. Неудивительно, что Каша так скучно слился, псарня у вас тут только из дворняг. Никого ценного нет, своих тянуть пришлось.

— Ты бы с ними поосторожней, Эмин. Зверье здесь лютое вообще. — Влад со значением посмотрел в глаза Эмина и стукнул своим бокалом о его в негласном тосте.

— Я всегда осторожен. — Хмыкнул Эмин, прежде чем опрокинуть в себя виски и снова подняться.

— Я тоже так говорил. А потом три года чалился. — Хохотнул Влад, тоже поднимаясь из-за стола и устало проводя рукой по лицу.

* * *

— Степаныч. — Позвала я, затягиваясь сигаретным дымом сидя за столом в малогабаритной кухне сестры.

— Ау. — Степаныч, стоящий у плиты с интересом заглянул под крышку кастрюли с супом и обрадовано улыбнулся.

— Какая она была? — Перевела взгляд на открытую форточку окна, за которым зимняя ночь неохотно уступала рассвету. Стряхнула пепел на крышку от банки и, бросив взгляд на настенные часы, сделала себе пометку, что минут через тридцать надо выходить из дома, чтобы успеть к началу смены халдеев.

— Кто? — Степаныч прикусив от усердия кончик языка, пилил тупым ножом буханку хлеба, поставив рядом со мной тарелку супа.

— Мама. — Усмехнувшись, я снова сделала затяжку, внимательно глядя на пропитое лицо Алинкиного отчима и гражданского