столетия. Строил казнохранилище другой итальянец — Марко Руффо, имя которого мы связываем с еще одним замечательным строением Кремля — Грановитой палатой — парадным тронным залом будущих русских царей. Для XV века Грановитая палата представляет уникальное творение: зал площадью в 500 квадратных метров, своды которого опираются на один центральный столб.

Марко Руффо только заложил эту палату. Завершил же он работу вместе с прибывшим из Италии зодчим Пьетро Антонио Солари — одним из легендарных строителей Миланского собора. Именно Солари принадлежит главное инженерное решение Грановитой палаты, названной так впоследствии за четырехгранные камни, которыми она облицована. Оба архитектора одновременно строили и каменный государев дворец.

Остается только сожалеть, что Солари прожил в Москве так мало — в 1493 году, спустя три года после приезда, он внезапно умер. Но и за три года он сделал слишком много, и, главное, воплотил в жизнь замысел Ивана III: превратить Московский Кремль в самую неприступную крепость в Европе. Новые крепостные стены длиной 2235 метров имели в высоту от 9 до 19 метров. Внутри стен, толщина которых достигала от 3,5 до 6,6 метров, были устроены закрытые галереи для тайного передвижения воинов. Чтобы предотвратить вражеские подкопы, со стороны Кремля шло множество тайных ходов и «слухов».

Центрами обороны Кремля стали его башни. Первая была возведена по самой середине стены, обращенной к Москве-реке. Ее сооружали под руководством итальянского мастера Антона Фрязина в 1485 году. Так как под башней был тайный родник, назвали ее Тайницкой.

После этого почти ежегодно возводится новая башня: Беклемишевская (Марко Руффо), Водовозная (Антон Фрязин), Боровицкая, Константино-Еленинская (Пьетро Антонио Солари). И наконец в 1491 году были возведены две башни на Красной площади — Никольская и Фроловская — последняя впоследствии станет известна всему миру как Спасская (так она была в 1658 году названа царским указом по образу Спаса Смоленского).

Спасская башня и стала главным, парадным входом в Кремль.

Обе последние башни строил в 1491 году Солари. Спустя год появилось еще одно, оно уже последнее творение Солари — Арсенальная башня, у входа в Александровский парк. А вскоре замечательного мастера не стало.

Близкие и знакомые нам черты Кремль приобрел уже в 1516 году. Марко Руффо, разрушив старую Фло-ровскую башню с воротами, создал новую, с подъемным мостом через ров. Кроме него в перестройке Кремля участвовали и другие русские и «фряжские» мастера, имена которых история в большинстве случаев, к сожалению, не сохранила.

В 1494 году приехал в Москву Алевиз Фрязин (Миланец). Десять лет он строил каменные палаты, вошедшие в состав Теремного дворца Кремля. Возводил он и стены кремлевские, и башни вдоль реки Неглинной. Ему же принадлежат и главные гидротехнические сооружения Москвы тех лет: плотины на Неглинной и рвы вдоль стен Кремля.

В 1504 году, незадолго до своей смерти, пригласил Иван III в Москву еще одного «фрязина», получившего имя Алевиза Фрязина Нового (Венецианца). Приехал тот из Бахчисарая, где строил дворец для хана. Творения нового зодчего увидел уже Василий III. Это при нем Венецианец построил одиннадцать церквей (до наших дней не доживших) и собор, который и сейчас служит украшением московского Кремля, — Архангельский, решенный в традициях древнерусского зодчества. Чувствуется, что его создатель находился под большим воздействием самобытной русской культуры.

Тогда же, в 1505–1508 годах, строится знаменитая колокольня «Иван Великий». Ее зодчий Бон-Фрязин, возведя этот столп, достигший впоследствии 81 метра, точно рассчитал, что эта архитектурная вертикаль будет доминировать над всем ансамблем.

…Василий III (отец Ивана Грозного), как и Иван III, тоже был женат дважды. В первый раз государевы писцы переписали по всей стране дворянских девок-невест, и из полутора тысяч притенденток Василий выбрал Соломонию Сабурову.

Брак оказался бездетным. После 20 лет супружеской жизни Василий III заточил жену в монастырь. Право-славная церковь и влиятельные боярские круги не одобрили развод в Московской великокняжеской семье.

Составленные задним числом летописи утверждали, будто Соломония постриглась в монахини, сама того желая. В действительности великая княгиня противилась разводу всеми силами. В Москве толковали, будто в монастыре Соломония родила сына — законного наследника престола Юрия Васильевича. Но это были пустые слухи, с помощью которых инокиня пыталась помешать новому браку Василия III.

Второй женой великого князя стала юная литвинка княжна Елена Глинская.

Елена, воспитанная в иноземных обычаях и не похожая на московских боярышень, умела нравиться. Василий был столь увлечен молодой женой, что в угоду ей не побоялся нарушить заветы старины — сбрил бороду.

Только на пятом году брака Елена родила сына, нареченного Иваном (Иван Грозный). Недоброжелатели-бояре шептались, что отец Ивана — фаворит великой княгини.

Поэтому не только жизнь Ивана Грозного, но и само его появление на свет является очередной кремлевской тайной.

В тайники Ивана Грозного хотели проникнуть многие. С разными целями, в разные времена.

В декабре 1724 года в Петербург на попутной подводе прикатил из Москвы бывший пономарь московской церкви Рождества Иоанна Предтечи, «что за Преснею», Конон Осипов и подал в канцелярию фискальных дел пространное «доношение», в котором писал:

«Есть в Москве под Кремлем-городом тайник, в том тайнике есть две палаты, полны наставлены сундуками до стропу (то есть до сводов). А те палаты за великою укрепою; у тех палат двери железные, поперег чепи в кольца проемные, замки вислые превеликие, печати на проволоке свинцовые, и у тех палат по одному окошку, а в них решетки без затворов.

А ныне, — сообщал пономарь, — тот тайник завален землею за неведением, как веден ров под Цекхаузный двор и тем ров на тот тайник нашли, на своды, и те своды проломаны, и, проломавши, насыпали землю накрепко».

Пономарь писал, об этих подземных палатах он доносил на словах еще в 1718 году ведавшему в то время всякого приказа князю Ивану Федоровичу Ромодановскому. И князь велел его допросить, почему «стал он о палатах сведом». И он сказал: «Стал сведом Большой казны от дьяка Василья Макарьева. Сказывал он, был-де по приказу благоверные царевны Софьи Алексеевны посылай под Кремль-город в тайник, и в тот тайник пошел близ Тайницких ворот, а подлинно не сказал, только сказал подлинно, куда вышел — к реке Неглинной в круглую башню, что бывал старый точильный ряд.

И дошел оный дьяк до вышеупомянутых палат, и в те окошка он смотрел, что