следом за ней подбежал и я. Роун расцеловал нас обоих.

— Ну, прощайте, ребята.

Джули заплакала. Я — нет. Почти. Роун быстро вышел из гостиной. Задняя дверь открылась, потом закрылась, и наступила тишина, в которой были слышны только всхлипывания Джули.

Я долго лежал в постели без сна, прислушиваясь к поездам. Всё ждал, что какой–нибудь товарняк замедлит ход, но все они с грохотом проносились мимо. Пассажирские составы не останавливались в городе ночью, только по утрам. Сквозь сон я слышал их гудки и стук колес.

Я проснулся на рассвете, надел новое пальто и теплые боты. Было очень холодно. Я вышел во двор и начал искать следы Роуна — они были четко видны в полусвете наступающего утра. Нет, он не пошел в сторону железнодорожных путей, он направился через поле в город. Примерно в ста метрах от дерева, под которым он когда–то спал, следы заканчивались.

Я стоял на морозе, как истукан. Первые лучи солнца упали на землю. Было видно, что Роун остановился: следы отпечатались ступня к ступне. Возможно, некоторое время он просто стоял на месте. И еще мне показалось, что там, где он стоял, снег сперва подтаял, а потом замерз.

Я подумал, что он зачем–то прыгнул вперед на метр–полтора и продолжал идти. Но дальше был только белый нетронутый снег. Потом я решил, что он мог пойти назад — пятясь задом и ступая в собственные следы. Но тогда он должен был где–то повернуть налево или направо, и я бы у видел это по ответвляющимся следам, а их не было. К тому же, зачем ему совершать такие нелепые поступки?

Получается, он просто исчез в ночи. Растворился в воздухе.

Я постоял у дерева еще немного и пошел домой. Маме я про следы ничего не рассказал — пусть лучше думает, что Роун прыгнул в товарняк. Отцу и Джули я тоже ничего не сказал. Я спрятал эти странные следы в глубине моей памяти, и там они оставались все эти годы. И остались бы навсегда, если бы не латунный ящик, отрытый на вершине холма.

Сначала я взял в руки альбом. На первой странице была наклеена фотография удивительно красивой женщины — моей матери. Рядом — фото милой маленькой девочки и мальчика со светлыми волосами. Под снимком матери — фотография высокого худощавого мужчины. Мой отец.

Я полистал альбом, там были фотографии мамы, меня и Джули, наш дом, амбар, заснеженные поля и высокий холм, на котором я сейчас стоял.

Под альбомом лежала открытка с красной индейкой, похожей на моржа. Помню, она куда–то исчезла с кухонной стены. Я перевернул её и прочитал знакомые слова:

Я благодарна за:

Маму

Папу

Брата Тимоти

И Роуна

Еще я нашел пару носков, которые заштопала ему мама. Бритву, которую подарил ему отец. Записную книжку — в ней не было ни одной записи, но между страниц лежали две пряди волос: одна каштановая, мягкая, как шелк, другая — светлая, цвета спелой пшеницы.

Должно быть, когда он только прибыл сюда, его ограбили. Я уверен, его не могли прислать в прошлое без специально отпечатанных денег. Потерянный, без гроша в кармане, он вынужден был прятаться под вагонами и ездить зайцем в товарняках. А потом ему пришлось ждать, пока петля, созданная им во времени, распрямится, и время, которое прошло в будущем, сравняется с тем временем, которое прошло в настоящем.

Наверное, если бы мы не приютили его, он бы умер с голоду.

А может, ему просто не разрешили ничего брать с собой в будущее. И его отправили в прошлое не просто так, а с определенной целью. А может, он просто должен был изучить, как жили люди в тридцатые годы двадцатого века. Армстронга, Олдрина и Коллинза тоже отправили на Луну только затем, чтобы изучить её.

Я посмотрел на фотоальбом и открытку, на бритву и штопаные носки. На записную книжку, которую все еще держал в руках.

В какой же холодный мир ты возвращался, Роун, если воспоминания о нас так дороги тебе?

Я аккуратно сложил все вещи в ящик в том же порядке, как они лежали, и закрыл крышку. Где–то внизу грохотал товарняк.

— У вас в машине есть паяльник и припой? — спросил я Симмса.

— Хотите снова запаять ящик?

Я кивнул.

Симмс ничего не стал спрашивать.

Паяльника нет, но есть небольшая газовая горелка. Дик, — обратился он к экскаваторщику, — принеси, пожалуйста. горелку из машины. Она не тяжелая.

Дик принес горелку. Чак Блейн зажег её, и через пару минут крышка снова была запаяна. Симмс подозвал одного из рабочих:

— Ларри, отнеси, пожалуйста, ящик вниз, к машине мистера Бентли.

— Нет, — сказал я и опустил ящик в землю, туда, где его нашли.

«Надеюсь, больше никто не потревожит тебя. Роун».

Потом я выпрямился и сказал:

Попросите, пожалуйста, бульдозериста похоронить его здесь.

Пер. Марии Литвиновой