***
Ему было чертовски жаль, что на завтрак в Хогвартсе нельзя заказать стакан огневиски, потому что сейчас он бы пришелся очень кстати. Драко еще никогда не получал такого адреналина, целуя кого-то. Он размеренно наложил себе в тарелку салат с мясом, чувствуя зверский аппетит.
— Ты… эээ, что это было? — спросил Гойл, указывая себе за спину так, будто там все еще стояли их призраки и продолжали целоваться.
— Грег, золотце, однажды ты вырастешь, и дядя Блейзи тебе расскажет, что к чему, — участливо похлопал его по плечу Забини, автоматически становясь на сторону Драко. Прикрывая его.
Но ему это было не нужно. Не сейчас. Этот поступок не был необдуманным решением.
— Я поцеловал Грейнджер, — спокойно сказал он, смотря в глаза однокурснику, пока сидящие рядом наблюдали за сценой. — Ты имеешь что-то против? Можешь высказаться.
Грегори сидел, вылупивши на него глаза, и открыл рот, будто для того, чтобы что-то сказать, но внезапно онемел. Еще несколько секунд, и Драко бы и вправду подумал, что на него кто-то наложил Силенцио, но тот вдруг потупил взгляд и пробубнил что-то вроде: «Наверное, нет».
— Не отвлекайся от хлопьев, Гойл, — произнес Тео, который был в не меньшем шоке, но, ориентируясь на невозмутимого Блейза, решил, что, видимо, все нормально.
— Ургхарт, мне нужно обсудить с тобой тренировки по квиддичу, — окликнул Драко капитана, немного склонившись.
Тот безмолвно кивнул, соглашаясь.
— Ну что ж, — проговорил Блейз, загибая пальцы, когда они выходили с завтрака, — применить Круциатус в стенах школы, начать сосаться с Грейнджер на глазах у всех, приятель, я боюсь, что завтра приду на Трансфигурацию, а ты там бегаешь с голым задом, в попытке привлечь к себе внимание.
Драко засмеялся, толкая его в плечо, и впервые за долгое время ему было легко и спокойно. Постоянное желание удовлетворить ожидания Люциуса, стать тем сыном, которого отец хотел видеть, постоянный страх перед Волдемортом, неизменная не своя жизнь. Сейчас он чувствовал, что ему плевать. Впервые Драко мог просто не думать о том, что ему нужно что-то выиграть, принести трофей, жениться на Астории или не путаться с «неугодными», чтобы заслужить признание и любовь. Сейчас он осознал, что любовь нельзя выпросить или заслужить, это что-то, что появляется вопреки. По всем законам, такой человек, как Забини должен был стать последним из списка претендующих на место его лучшего друга, а Грейнджер должна продолжать ненавидеть его. Но к чертям все законы, потому что вот она, свобода, рядом.
— И что теперь? — перевел на него взгляд темных глаз Блейз. — Вы теперь типа… вместе? В отношениях? Она об этом знает вообще? Потому что по ее выражению лица после твоей выходки, можно было сказать, что тебе жить осталось считанные часы.
Малфой скривился, слыша это слово. Отношения. Оно в нем вызывало странные ассоциации и будто совершенно ему не шло.
— Не знаю. Просто… мне, типа, не хочется зависать ни с кем другим, — пожал плечами Драко. — Но если кто-то протянет к ней руки, я совершенно уверен, что ему придется протянуть ноги в ближайшие часы.
— Ну что ж, это определенно более долгий пересказ слова «отношения», чувак, — похлопал его по плечу Забини, усмехаясь. — Но не надейся слишком сильно, я ставлю на то, что она не выдержит тебя и месяца.
— Привыкнет, — прищурился Драко.
Он повернулся, ощутив на себе то самое покалывание, которое сопровождало его на протяжении многих месяцев, не давая шагнуть из Астрономической башни вниз. Грейнджер стояла у выхода, так смешно наклонив голову вправо, как делал он, и смотрела на него испытующим взглядом карамельных глаз, в которых таился… вопрос? Между ними проходили люди, и если бы он знал, то, наверное, точно съязвил бы что-то насчет заезженной сцены из маггловского фильма, но Малфой не знал и поэтому лишь усмехнулся, подмигнув ей, и пошел за Блейзом, зная, что впервые уходит, не оставляя ее.