- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (21) »
Ольга Резниченко Отпускаю прошлое
2016 г. Жанр: современная проза, современный любовный роман; бандитская жизнь. Присутствует ненормативная лексика. NC 18+Герои: Инга Викторовна Шабалина (Гуся, Гуля, Ингуля), 1993 г.р. (23 года) Николай Анатольевич Зобов (Зоба, Клещ), 1982 г.р. (34 года) Татьяна Федоровна Шабалина — двоюродная сестра Инги, (25 лет) Константин Парфенов — парень Тани (Костяныч) (28 лет) * — потеряла Инга — Никиту Романовича Макарова (Макарыч) (ей было — 18, ему — 19), автокатастрофа, до этого вместе 3 года (с 15 лет вместе, сначала друзья, потом года полтора — как пара). * — все совпадения случайны.
Посвящаю: А. и А. А. и О. дв. б. В. и Н. а также с. М. Саунды — вдохновители: Серебро — Отпусти меня Carla's Dreams — My Girl
Падала и падала я прямо вниз.
И не замечала, что слабею я.
Я хотела только одного — тебя.
Не знать тебя, не знать.
И по капиллярам растекался ты.
И закрыл собою все мои мечты.
Я хотела только не забыть.
Свои слова, свои слова.
Отпусти меня.
Не твоя, не твоя, не твоя, не твоя я.
Ты прости меня..
Серебро — «Отпусти меня»
Упасть, разбиться и не жить…
Слепоглухой брести без смысла…
Отбросив будущего нить,
Похоронив его… не мысля,
О том что можно верить вновь
В любовь, любви… Чужому сердцу…
И снова чувствовать без слов,
И доверять единоверцу…
Татьяна Софинская
Глава 1 Проблемный пациент
«Инга В. Шабалина, 1993 г. р. Проблемный пациент, замкнулась в себе после потери близкого человека, всячески отказывается идти навстречу не только мне как психотерапевту, но и своим родителям, и друзьям (теперь, кстати, уже бывшим). Препараты по началу принимала исправно, но затем я стала замечать явные перемены в ее поведении и настроении (негативные), что могло свидетельствовать об обратном. Но тем не менее, спустя короткое время, по словам родителей и собственным наблюдениям, я могу сделать вывод, что ситуация с ней пошла на поправку, хотя точные причины сего поворота мне доселе так и не известны: девушка никак это не комментирует и не дает зацепок. В принципе, уже смело можно заявлять о переходе тяжелой формы депрессии в умеренную. Планирую пересмотреть медикаментозные предписания по ее поводу. В остальном — ситуация еще размытая и требует дистанционного наблюдения…»Странное письмо обнаружила я на экране компьютера своего врача. И нет, никогда бы интерес не победил мое чувство такта, и не полезла бы в чужие записи или вещи, но, увидев собственное имя, все внутри насторожилось, и страх перевесил чашу весов в пользу первого. «Проблемный пациент». Надо же… Будто я кому-то навязываюсь. Не нравится — до свидания. Мне еще проще. Если бы не мать, давно бы перестала сюда ходить. И так последние деньги выбрасывают на эти глупости. Все равно ничем эта докторша мне не помогает. Говорить с ней — что со стеной: в ответ лишь одни заученные фразы или «угуканье». Мерзость. И интересно, кому это она пишет? А как же… врачебная тайна? Или общие фразы — не нарушают конфиденциальность? Или эта мадам все же хочет меня сбагрить кому-то другому? Новому дяденьке или тетеньке, которая будет более мелодично «угукать» в такт моим нелепым рассказам обо всем, и ни о чем конкретном? — О, здравствуй, Инга! Ты уже здесь? — Да. Здравствуйте. Простите, что зашла без спросу. — Да ладно, все хорошо. Присаживайся… Рассказывай, что нового? Как настроение? Немного помолчав, решаюсь: — Вчера Таня звонила. — Таня… это? — Двоюродная сестра, по отцу, — любезно уточняю. — Я вам про нее уже когда-то рассказывала. Она живет в Крыму. — А да, помню… Тяжелый вздох (мой) для смелости… — Сказала, что ее родители, мой дядя и его жена, уезжают на все лето к себе в Испанию, и та остается одна. Приглашает погостить. — Ох, — казалось, это впервые за все время мой врач выказала истинные эмоции радости, — это же идеально! Я давно твоим родителям твержу, что тебе нужна смена обстановки. И это — будет безошибочный вариант. Сменить всё вокруг подчистую — в твоем случае, самый трезвый шаг. Так тебе будет куда проще отпустить уже, наконец-то, прошлое — и вновь начать уверенно смотреть в будущее. И помни, не забыть прошлое — а просто отпустить. Отпустить этот тяжелый чемодан, который все время тебя тормозит, и начать шагать по жизни смело. Молодая, красивая, умная — весь мир у твоих ног, а ты его упорно игнорируешь. Только…, — неожиданно запнулась. Тяжело вздыхаю, замираю, внимательный взгляд ей в лицо. — Ты же помнишь о наших помощниках? Да? Я тут решила изменить кое-что — и рассмотреть более легкий вариант. Как по мне, ты уже и сама отлично справляешься с эмоциями, потому… Вдруг замерла та. Пристально уставилась на меня, отчего страх вновь сковал меня всю внутри — захотелось тут же свернуться в клубок, пряча душу. Она редко себе позволяла такие взгляды, взгляды, за которыми сейчас польется искренность (вместо книжных строк), но оттого они были еще ужаснее. Словно, вот-вот коснется души — и раны опять вскроются: оттуда побежит кровь, гной и желчь. Вновь прорвется безысходность… — Прошло уже больше четырех лет. Это жестоко — но пора. Твоей вины нет, ни в том, что произошло (и ты уже сама это знаешь), ни в том — что осталась жить, а не ушла за ним. Слезы сорвались с моих глаз. Дрогнула в попытке закрыть уши ладонями, дабы опять не слышать этот душу режущий скрип нравоучения, но в последний момент осеклась, сдержалась — нельзя обратно. Нельзя им показывать, что я все еще на дне — на плоском, темном, безумном дне, где нет ни света, ни воздуха. Где я — мертвая… — Используй эту возможность, как спасательный круг. Хватит тонуть. Ради вас двоих — живи дальше. Не растрачивай зазря то, что некоторым не дано. Ему было не дано.
* * *
В голове еще бил колокол ее слов, ее жестоких, болезненных слов, но в этот раз оборона души была гораздо сильнее: и недолго ныло, недолго разрывалось сознание от старых воспоминаний. Мое «я» быстро свернулось в калач — заменяя тяжелые мысли на бездумье или легкое порхание пустозвонных дум: «Коляска красная, а сидит мальчик — или это девочка? и зачем одевать так непонятно?», «Шоколадный цвет машины? хм, разве такое бывает?», «Прошло- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (21) »