Придётся его лечить и, видимо, долго. Марк обнял меня в ответ.

― Я так слаб, что теперь всё время придётся тебя обнимать, а то упаду, ― и прижал к себе.

Я хотела дать ему подзатыльник. Но пожалела, ведь и правда может упасть, бедняжка. Ладно, потом своё получит.

Мы кое-как добрались до дачи. А там нас ждал сюрприз: около дома стояли мама с Ромкой. Папа растерялся.

― Леночка, что случилось?

― Ничего страшного, Марк! Мой муж уехал к дочке отдыхать, а нас с Ромкой в Москве бросил!

― Да что ты, дорогая, я по делу приехал...

― Я всё про твои дела знаю, думаешь, прожив с тобой двадцать лет...

Ромка не стал слушать, как наши родители выясняют отношения. А, раскрыв объятья, бросился навстречу, вы думаете, сестре? Может, он даже поинтересовался, почему у меня все ноги и руки в синяках и платье порвано? Ага, как же! Он бросился к Лу.

― Привет, Лу, ну как у вас дела? Привет, Марк, что это ты такой бледный? Маш! А ты мой подарок передала? Ой, кто это? Это же Муська! Мусенька, как ты похорошела, тебе так в тысячу раз лучше, ― затараторил маленький болтун, под общий смех отбирая у меня котёнка.

Родители, кажется, уже успели всё выяснить. Мама показала головой на чемодан, и папа покорно понёс его в дом. Она проводила его строгим взглядом. Только сейчас я подумала, что из неё вышла бы прекрасная ведьма.

― Лу, ты что, забыла дом закрыть? ― поинтересовалась я.

― Возможно. Я, Маш, знаешь ли, очень торопилась кое-кого спасти, ― возмутилась она, и мне пришлось примирительно обнять её. После этого я обратилась к Марку.

― А почему папа вообще здесь оказался?

― Я ему ещё два дня назад позвонил, плохие предчувствия были.

― Ах, плохие предчувствия? Темнишь опять?

― Ну, что ты, Маша, да ни за что на свете...

Лу, хохоча, согнулась пополам, постанывая то ли от смеха, то ли от боли.

― Ой, Марк, как ты мне сейчас своего старшего брата напомнил...

Тут мама повернулась к нам, скептически осмотрела и, сложив руки на груди, вздохнула и сказала:

«Ну и вид у вашей компании! Беда. Голодные наверняка. И что, мне прикажите, всю вашу ораву теперь кормить?»

Наше дружное и радостное: «Да!» ― её не испугало.