узилище мёртвого тела, если только он не сумеет вывалиться из окна. Он должен…

Последний раз он заглянул в остекленевшие глаза старика. Прошло белее шести часов с момента смерти, и трупное окоченение вступило в свои права. Люк захотел улыбнуться напоследок, но лицевые мышцы не подчинялись ему. Он наклонился вперёд и почувствовал, что сердце замерло навечно. Теперь он стал лишь живым умом, окружённым неживой плотью. Тело Люка медленно накренилось и рухнуло в разинутую пасть окна, увлекая за собой труп колдуна.

На следующее утро полиция вышибла дверь в дом Лайонела Холланда и вторглась в комнату наверху. Там обнаружилось то, что привлекло внимание людей, собравшихся на набережной. Тело молодого человека болталось под окном второго этажа, а его руки, пребывая в состоянии трупного окоченения, крепко-накрепко вцепились в горло мёртвого старика, застрявшего в оконном проёме по причине аналогичного трупного окоченения.

Тайна этого преступления так и не была раскрыта, а гробовщик даже не желал говорить о том, какие методы он использовал для высвобождения пальцев Люка из смертельной хватки.

Через несколько дней состоялись скромные похороны, прошедшие по большей части тихо и достойно, как подобает одной из старейших семей в регионе. Но всё же приключился один короткий беспокойный инцидент, связанный с тем, что юный художник, который присутствовал на погребении, внезапно впал в истерику. Ибо он увидел, что покойный Люк Холланд открыл глаза за мгновение до того, как крышку гроба опустили на её законное место.

БЕССТРАШНЫЕ ЛЮДИ (Men Scared of Nothing, 1942) Перевод К. Луковкина

Уэйвелл Дарк поднес тяжелую винтовку к плечу. Его серые глаза выискивали цель. У подножия склона под бревенчатым домом, на берегу реки, группа туземцев готовила факелы, чтобы осветить каноэ на обратном пути. Через мрачный поток реки, на расстоянии добрых трехсот ярдов, на песчаной отмели лежали три толстых бревна. Дарк прицелился. Нахмурившись, он снял винтовку с плеча и посмотрел на заходящее солнце.

— Свет плохой, — пробормотал Мозер, поняв его взгляд.

Мозер сидел на ступеньках. Он был биологом, причем хорошим. При весе около двухсот пятидесяти фунтов он обладал добродушием, обычно свойственным толстякам. Сейчас он был не в духе. Он раздраженно пришлепнул комара, и крошечная камера, висевшая на кожаном шнурке у него на шее, подпрыгнула от этого движения.

— Надвигаются сумерки, — сказал он. — Свет плохой. И ты стреляешь вниз.

Дарк снова посмотрел на бревна. Он очень любил этого толстого биолога и был склонен понимать раздражение Мозера.

— Я попробую среднее, — сказал он и снова поднял винтовку.

Мускулы его широких предплечий напряглись. Смуглая щека мягко прижалась к прикладу. Ствол поднялся медленно, плавно, на мгновение застыл. Мозер заткнул уши пальцами. Винтовка взревела.

За рекой два бревна, замершие на песчаной отмели, ожили. Поднявшись на короткие передние лапы, они бросились в воду. Среднее бревно тоже поднялось и закружилось дюжиной фантастических кувырков. Затем, цепляясь передними лапами за песок, оно поползло в реку. На поверхности воды взорвался фонтан пены. «Бревно» перестало ползти. Его подхватило течение, и оно поплыло вместе с потоком желтоватым брюхом кверху.

— Это был хороший выстрел, — признался Мозер. — Если даже крокодил не смог двигаться после того, как в него попала тяжелая пуля, то это выстрел что надо. Пушка, которую тебе прислали из Штатов, весьма хороша. Но почему винтовка для слонов, Дарк? Зачем она тебе в этой стране?

Он махнул рукой в сторону джунглей, растянувшихся в теплой дымке под заходящим солнцем. Мозер только что прибыл с верховьев реки. Он совершал регулярные поездки в эту страну, собирая образцы для какого-то музея в Соединенных Штатах. Каждый раз, поднимаясь или спускаясь по реке, он останавливался у каучуковой плантации Дарка.

Дарк затих. Он был невысокого роста и не страдал избыточным весом, весь состоял из костей и твердых мышц. Он прибил несколько комаров, закурил сигарету и сквозь облако дыма произнес:

— У меня проблемы.

Мозер ждал продолжения. Когда его не последовало, биолог виновато замахал руками.

— Слушай, Дарк, я не пытаюсь совать нос не в свое дело. Твой бизнес — это твой бизнес. Но я не совсем новичок в этих джунглях, и, если ты в беде, я мог бы помочь. Правда я не пойму, как винтовка для охоты на слонов может помочь тебе решить проблемы.

— Животные, — сказал Дарк. — Животное.

— Чепуха! — Взорвался Мозер. — Животные! Это чепуха. Это Амазония. Здесь водятся ягуар, тапир… — он стал загибать пальцы.

— Здесь есть обезьяны, большие и маленькие. Но во всей Южной Америке нет ни одного животного, на которое охотились бы со слоновьей винтовкой. Ни носорогов, ни бегемотов, ни больших буйволов, ни слонов. Их просто здесь нет, мой друг.

— Да, — ответил Дарк. — Я знаю. Привет, Мерто. Что скажешь?

Бесшумный как ягуар, Мерто вышел из-за угла дома. Он был туземцем, но в его босых ногах умещалось добрых шесть футов два дюйма, и он был настоящим мужчиной.

— Барабаны, хозяин, — сказал он.

Дарк прислушался. Вдалеке, почти теряясь в тропической тишине, раздавался грохот говорящих барабанов.

— Что они говорят? — спросил Дарк. Он провел много лет в этих джунглях, но ни он, ни кто-либо из белых людей никогда не понимали значения барабанов.

— Они говорят о Клипуре, — ответил Мерто, не выказав никакого страха, хотя и немного выпрямился.

По лицу Дарка пробежала тень, но мгновенно исчезла.

— Как они говорят — о Клипуре?

— Говорят, идет Клипура.

— Это все, что они говорят?

— Они говорят, что боятся. Руки барабанщиков дрожат от страха.

Тень снова омрачила лицо Дарка. Он восседал в грубом кресле на веранде, положив ноги на перила. Его пальцы крепче сжали винтовку для охоты на слонов, лежавшую на ногах. Мерто наблюдал за ним. Когда хозяин не пожелал задавать дальнейшие вопросы, туземец повернулся и исчез за домом так же бесшумно, как и появился. Мозер хлопнул ладонями.

— Черт побери, Дарк, этот твой человек — лучший образец мужественности, который я когда-либо видел. В этих джунглях нет никого похожего на него. Я бы отдал свой правый глаз, чтобы узнать его генеалогию.

— Он чистокровный туземец, — ответил Дарк, тень все еще лежала на его лице. — Он из племени, которое собирает мой каучук. Ты их видел.

Мозер энергично кивнул.

— Он происходит от расы, люди которой ростом в среднем четыре с половиной фута и самые здоровые весят сто фунтов — когда