течение пяти лет. Так сказал ему Смит пять лет назад, когда они были переведены из ЦРУ.

Смит и тогда носил этот проклятый серый костюм. Он запомнился ему еще тогда, когда они завтракали вдвоем в ресторане по дороге в Аннаполис.

— Через пять лет мы свернемся, — сказал Смит. — Это нужно для безопасности нации. Если все будет успешно, нация никогда не узнает, что мы существовали, и конституционное правительство будет в безопасности. Я не знаю, имеет ли к этому отношение президент. Я контактирую только с теми, кому положено знать. Ты будешь контактировать со мной. Больше ни с кем. Ко всем остальным ты глух, нем и слеп.

— Ближе к делу, — сказал Мак Клири. Он никогда не видел Смита таким возбужденным.

— Я выбрал тебя потому, что тебя ничто не связывает с обществом. Ты разведен. У тебя нет семьи. Нет и видов на ближайшую женитьбу, кроме того, несмотря на скверный характер, ты довольно компетентный агент.

— Хватит ходить вокруг да около. Что нужно делать?

Смит посмотрел на волны океана, простирающегося за окном.

— Эта страна в опасности, — сказал он.

— Мы всегда в какой-нибудь опасности, — произнес Мак Клири.

Смит проигнорировал его слова.

— Мы не можем сдержать рост преступности. Это нетрудно понять. Если мы будем действовать в рамках конституции, мы потерпим поражение в противоборстве с преступностью, по крайней мере, с организованной. Закон бессилен. Подонки одерживают верх над ним.

— При чем здесь мы?

— Мы должны остановить этих подонков. В другом случае нас ждет либо полицейский террор, либо полный крах. Мы с тобой — единственная надежда Америки.

Мы с тобой вступаем в организацию «Кью» — «Лекарство против зла», которая действует под прикрытием психологических исследований. Мы будем действовать вне закона, чтобы остановить организованную преступность. Мы будем выполнять для этого все нужные операции, А потом организация прекратит свое существование.

— Пять лет? — спросил Мак Клири.

— Пять.

* * *

Прошло больше пяти лет. «Кью» обнаружил, что преступный мир гораздо сильнее и организованнее, чем могли предположить в Вашингтоне.

Целые промышленные отрасли, профсоюзы, полицейские департаменты и даже законодательные власти штатов контролировались преступными синдикатами. Политические компании стоили денег и преступность платила их. Сверху пришло указание: «Кью» продолжать работу.

Фолкрафт подготовил сотни агентов, каждый из которых знал только свою работу, не зная о целях. Они работали по всей стране. В качестве агентов ФБР, агентов или инспекторов из департамента налогов они собирали необходимую информацию.

Специальное подразделение организовало сеть агентов, которые подслушивали случайные слова, произнесенные в баре или ресторанчике, где собирались представители преступного мира. Агенты использовали пятидолларовые банкноты и большие взятки. Шулеры, сводники, проститутки и служащие баров работали на «Кью», получая небольшие подачки от какого-нибудь случайного парня или представительной дамы. Несколько слов за несколько долларов.

Букинист из Канзаса думал, что имеет дело с соперничающим синдикатом, когда продал за тридцать тысяч долларов своих боссов.

Торговец наркотиками из Сан-Диего, который никогда не попадал в суд, несмотря на многочисленные аресты, всегда носил с собой полный карман мелочи для уличных телефонных разговоров из телефонных автоматов.

Блестящий молодой адвокат, купленный профсоюзом Нью-Орлеана, постоянно выигрывал дела, пока однажды ФБР не получило таинственный рапорт на трехстах страницах, который давал возможность Департаменту Верховного Судьи арестовать всех лидеров профсоюза. Блестящий молодой адвокат вдруг стал очень неуклюжим в суде. У осужденных преступников из профсоюза не было шансов на помилование. В конце концов молодой адвокат покинул штат и исчез.

Высокий полицейский чиновник из Бостона занялся слежкой. Один богатый фермер одолжил ему сорок тысяч долларов. Этот фермер хотел знать, на кого работает такой-то полицейский.

И за всем этим стоял «Кью». Информация, в том числе бесполезная, стекалась в Фолкрафт. Она была предназначена для людей, которых нигде не было, для организации, которая не существовала на бумаге, для агентов правительства, которые не имели к правительству никакого отношения.

В Фолкрафте целая армия служащих, большинство которых считало, что работает на Внутренний Департамент Налогов и Сборов, обрабатывала информацию, связанную с налогами, мошенничеством, наркотиками и всем, что касалось преступной деятельности, Дальше информация поступала в компьютерную сеть, занимавшую большую часть Фолкрафта. Компьютеры делали то, чего не могли сделать люди. Они разделяли информацию на полезную и бесполезную, рисуя в целом картину преступности в Америке. Дальше принимались не санкционированные законом меры.

ФБР, Департамент Налогов и даже ЦРУ получали специальные рапорты и доклады. «Кью» действовал там, где закон был бессилен. Король преступного мира из Тускалусы вдруг получал документальные доказательства того, что его коллега в Алабаме собирается выдать его властям. В свою очередь король из Алабамы получал таинственное донесение о том, что его собираются убрать. В итоге обе группировки затевали между собой войну, которая вела их к обоюдному уничтожению.

Нечистый на руку политический деятель из Нью-Джерси вдруг терял огромные деньги, потраченные на предвыборную компанию, когда его соперникам становились известны щепетильные подробности его карьеры. В результате ему приходилось бежать на Ямайку.

Но в целом операция проходила медленно, чудовищно медленно. «Кью» наносило удары по гигантским синдикатам, но они снова поднимались и тянули свои щупальца по всей Америке. Внедрение агентов в определенные сферы — особенно в районы Нью-Йорка, где Коза Ностра действовала более гладко и эффективно, чем другие синдикаты, — было похоже на ныряние в бассейн, полный акул. Информаторы исчезали. Глава специального подразделения информаторов был убит. Его тело так и не нашли.

— Ты тратишь кучу денег, — говорил Смит, — у тебя достаточно людей и оборудования. Мы тратим больше магнитофонных лент, чем армия — патронов. А твои новобранцы так и не могут сделать свою работу.

Мак Клири обычно отвечал:

— Наши руки связаны. Мы не можем использовать силу.

Смит упорствовал.

— В Европе, где, как ты помнишь, мы удачно выступили против Германии, мы тоже не использовали силу. ЦРУ тоже не использует силу