Зоданги. Мы стояли неподалёку от большого костра, на котором сжигали тела воинов, погибших в тот день. Дея начертила на песке схему нашей солнечной системы, и так мы поняли, что я оказался на другой планете.

Вслед за этим в моей памяти возникла и другая картина: мы с Деей нашли удивительную машину тернов, позволявшую им перемещаться с планеты на планету. Тогда Дея окончательно поверила, что я с Земли и произнесла фразу: «И корабли… на морской глади!.. Ты их видел! Наверно, это прекрасно…», а я ответил: «Ну конечно!»

― Как было бы здорово хоть раз взглянуть на них, Джон Картер! ― голос жены вернул меня к действительности. Она пробормотала это, уже засыпая.

До меня не сразу дошло, что она сказала ― мне потребовалось несколько секунд на это. Я пристально посмотрел на Дею. Но она спала, и я само собой не стал тревожить сон любимой, но про себя задумался и ещё долго бодрствовал, размышляя о этих словах.

Я никогда даже не рассматривал возможность показать ей Землю. Мы ни разу не обсуждали этого. Но сейчас мне показалось, что это не такая уж и невообразимая затея. Мне хотелось сделать Дее приятное, тем более что вскоре у нас должна была состояться очередная годовщина свадьбы, а подарка более оригинального и придумать было нельзя… И всё же это было рискованно, и подходить к такому предприятию без должной подготовки, пока я всё не проверю, было невозможно. Нужно было убедиться, что для барсумцев нахождение на Земле безопасно в физическом плане, к тому же не стоило забывать и о секретности. Я решил ничего никому пока не говорить, а хорошенько прикинуть всё в уме, составить план действий.

Наутро Дея, по всей видимости, уже не помнила о том, что сказала мне ночью. Это было мне на руку, и я, естественно, старался не затрагивать этой темы. Я вёл себя как обычно, но на самом деле совершал непрерывную умственную работу. Должно быть, я не мог до конца скрыть своих дум, потому что неоднократно разные люди спрашивали, что со мной ― оказывается, что посреди какого-нибудь дела я вдруг застывал и не сразу откликался на обращения.

Это, в конце концов, заметила и Дея, хотя при ней я старался быть особенно осторожен и не обдумывать свой тайный план. Как-то раз, когда мы обедали, она задала мне какой-то вопрос, а я даже не слышал, и Дее пришлось повторить его.

— Что-то случилось, Джон? О чём ты думаешь? — голос Деи выражал тревогу.

— Что? А, нет, ничего страшного, дорогая! Я просто… — мне почему-то не захотелось выдумывать на ходу и врать жене, так что я решил говорить, насколько это возможно, правду, — вспоминал о Неде. Знаешь, после того нашего разговора, я подумал, а не навестить ли мне его. Что ты об этом скажешь?

— Да, почему бы и нет, — согласилась Дея. Кажется, моё объяснение её успокоило, потому что тревожное выражение лица жены сменилось улыбкой.

— Когда ты думаешь это сделать? — спросила она.

— По правде говоря, я собрался сегодня ночью. Ты не будешь возражать? Просто мне лучше появится на Земле именно ночью — так будет спокойнее. Нехорошо, если кто-то кроме Неда меня увидит. Ведь я числюсь мёртвым…

— Я всё понимаю, Джон. Ты прав, — спокойно сказала Дея.

После некоторой паузы мы вернулись к разговору на обычные для нас темы, касающиеся Гелиума. Я был благодарен провидению, что Дея не упомянула о своём желании увидеть земные корабли. Остаток дня прошёл спокойно, а ночью я, простившись с женой, вышел на балкон, вынул из кармана медальон, который постоянно после возвращения на Барсум носил при себе и, крепко сжав его в руке, произнёс одну из двух фраз, которые навсегда отпечатались в моей памяти: «Ок оэм октей уиз Джасум». Меня закружило, понесло с фантастической скоростью сквозь пространство. Вокруг проносились звезды, кометы, а впереди на меня надвигалась, становясь с каждой секундой всё больше, Земля…

========== 2 ==========

Вокруг царил полумрак: свет проникал сюда лишь через стеклянный купол на крыше; никаких фонарей я специально распорядился здесь не оставлять ― в случае пожара моё тело было бы быстро уничтожено огнём. Снова, как когда-то в пещере, мне потребовалось время, чтобы прийти в себя и разработать затёкшие без движения конечности — я оказался в своём собственном теле внутри склепа.

Я с трудом слез со своего ложа и походил минут десять вокруг. Затем осторожно потянул на себя ручку двери и выглянул наружу: там всё было спокойно, насколько я мог видеть. Было тепло и почти совсем тихо, лишь от небольшого ветра покачивались ветви деревьев и шелестели на них листья. Я полностью вышел наружу, не став пока закрывать дверь, и огляделся. Да, всё вроде бы было по-прежнему: и сад и стоявший в его центре особняк ничуть не изменились, насколько я их запомнил. Вокруг было темно, и лишь в одном из окон третьего этажа горел свет. Там у меня в своё время был кабинет, и я сразу подумал, что это Нед допоздна засиделся за работой.

Слуги, должно быть, спят. Насколько я помнил, они всегда ложились спать довольно рано, чтобы и утром быть на ногах ещё до зари. Что ж, это было мне на руку. Я закрыл дверь склепа и осторожно пошёл по мощёной булыжником извилистой дорожке в сторону дома. Подёргав двери главного входа, я убедился, что они закрыты. Впрочем, я всё равно не стал бы входить здесь. У меня в кармане лежал ключ от небольшой двери запасного входа.

Попав внутрь особняка, я стал осторожно двигаться в сторону лестницы, стараясь не издавать шума. Пару раз предательски скрипнули половицы, и я услышал чьё-то бормотание за стеной — должно быть, кому-то из слуг снился тревожный сон. Благополучно добравшись до лестницы, я стал медленно подниматься по ступенькам наверх, действуя практически на ощупь — в темноте ничего не стоило споткнуться и упасть. В итоге, потратив вдвое больше времени, чем обычно это занимало у меня при жизни здесь, я добрался до верхнего этажа.

Полоска света под одной из дверей быстро выдавала место нахождения кабинета, где, по моим предположениям, сидел Нед. Я повернул ручку, потянул на себя, и дверь беззвучно стала открываться. Мой племянник действительно обнаружился сидящим за столом, склонившись на каким-то бумагами. Его серьёзный вид меня позабавил: Нед стал таким взрослым.

— Привет, Нед! — негромко позвал я.

Его реакция была предсказуемой: Нед был крайне удивлён моим появлением. Я сделал ему знак, чтобы он не говорил громко, затем мы обнялись. Я сел напротив него в кресло.

― Картер, ― уже гораздо спокойнее