они её?

— Что ты сделал со мной… — в этих словах не осталось ни гнева, ни упрёка, была лишь обречённость.— Зачем было сохранять мне жизнь, если ты отнял то, что её составляло…

10

В тёмных глазах Ниэнны было почти обвинение.

— Брат, когда-то я спасла этому мальчику жизнь. Он дорог мне! Чего ты хочешь от Феанора, Мелькор?

Она боялась за своего воспитанника — боялась лишь потому, что я проявил к нему интерес. Она, та, что называла меня братом, не доверяла мне. Они все относились ко мне, как к волку, забравшемуся в овечий загон. Только, в отличие от волка, у меня не было выбора.

— Мелькор, ты желаешь ему блага. Но ты хоть на миг задумался, куда приведут его твои благие намерения?!

Ну, конечно! Что бы я ни делал, что бы ни говорил — от меня ждали зла. Ждали так жадно, так уверенно, что у меня то и дело появлялось желание дать им то, о чём они так мечтали — и Айнур, и Дети. Зачем же разочаровывать окружающих?

А Феанор… Феанор был первым — нет, единственным, который взглянул на меня без страха. С интересом. С симпатией.

Это было — как в той, прошлой жизни, в Эндорэ, когда я был окружён друзьями и сподвижниками, когда мы вместе обустраивали свои земли и понимали друг друга даже без осанвэ. Я уже почти забыл, как это — когда к тебе относятся без плохо замаскированной неприязни и подозрения.

— Феанор не будет скрывать вашей дружбы, Мелькор. И всё то, что несешь на себе ты, придётся нести и ему.

Я знал это. И знал то, что мне нужен — необходим! — союзник. Манвэ пользовался любым удобным случаем, чтобы напомнить, что судьба моих соратников в Эндорэ висит на волоске. Порой мне казалось, что он нарочно меня провоцирует в надежде, что я совершу ошибку. За каждым моим словом, за каждым шагом следили. Я чувствовал, что меня загоняют в угол — неторопливо, вдумчиво, аккуратно. Я словно шёл по лезвию ножа — и понимал, что вечно так продолжаться не может. Рано или поздно я сорвусь. Единственным выходом было — покинуть Аман прежде, чем это случится. Но я был слишком ослаблен заточением — вернись я тогда в Эндорэ, Валар легко уничтожили бы меня. А заодно и моих сторонников.

Феанор с его единственным в Арде даром был нежданной удачей, которая улыбнулась мне, когда я почти отчаялся.

— Да, я прошу от тебя жертвы,— суровый взгляд Ниэнны стал почти умоляющим.— Но не ради себя. Ради этого мальчика, которому, по твоим словам, ты желаешь добра. Откажись от дружбы с ним, Мелькор.

Скорбящая, похоже, не понимала, о чём на самом деле просит. Или делала вид, что не понимает. Я был один в Амане — но не в Арде. Меня ждали в Эндорэ. Ждали и верили в моё возвращение. Соратники. Те, что приняли мою Тему. Я не мог пожертвовать ими.

И ещё — сам Феанор. Одинокий, как я. Чужой своему народу. Бесконечно несчастный. Как я мог оттолкнуть его — ведь я сам предложил ему помощь!

— Ты погубишь его. Остановись, брат!

— Нет.

11

Мелькор некоторое время молчал, склонив голову. Наконец снова посмотрел в глаза Феанору.

— Я убил твоего отца,— он сказал это спокойно и твёрдо, не отводя взгляда.— Мы с ним были врагами — ты знал это. Но я пощадил бы его ради тебя, если бы не счёл тебя предателем.

В его голосе послышалась горечь:

— Я могу понять, что ты не желал сражаться против родичей и тех, кого считал учителями. Но, Феанор, почему ты отказался отдать мне Камни? Ты ведь знал, что я не мог оставить их в Амане, что они были необходимы мне, чтобы уравновесить силы. Достанься они Валарам, и у меня не было бы шансов.

Мелькор умолк, словно колеблясь, потом продолжил неожиданно жёстко:

— Всё могло быть иначе, договорись мы тогда. Теперь же ты потерял семью, а я…

Он не договорил. Просто протянул вперед руки.

Расширенными, обезумевшими глазами Феанор смотрел на руки Мелькора. Кожа ладоней была чистой и ровной, но… это были сожжённые руки. Боль пульсировала в них, скручивала, разрывала — Феанор на миг ощутил, как будто это творилось с ним.

— Мелькор, кто тебя так?! — непонимающе прошептал нолдо.

— Камни,— Темный Вала криво усмехнулся.— Сильмарили.

Вгляделся в побледневшее лицо нолдора, уронил руки вдоль тела и постарался, насколько мог, ослабить связь с Феанором: тому и так несладко, будет с него.

— Мне пришлось сразиться с той тварью, которая помогла мне убить Древа,— пояснил Мелькор.— Она оказалась слишком серьёзным противником. Я не смог одновременно биться с ней и сдерживать Силу Камней.

Он отвернулся к окну.

— Можно я тебя спрошу? — Феанор проглотил комок в горле, слова давались ему с трудом.— Я понимаю, что есть темы, на которые нам лучше не говорить, но всё же… Скажи, если бы я отдал тебе Камни, ты пощадил бы Древа?

Мелькор долго не отвечал, глядя вдаль, туда, где за окном медленно кружились редкие снежинки. Наконец повернулся и прямо посмотрел в глаза Феанору.

— Раз уж ты задал этот вопрос… постарайся понять меня. Я не мог пощадить Древа,— он предупреждающе поднял руку.— Я погубил их не ради мести, Феанор. Я должен был вернуться в Эндорэ. Вернуться так, чтобы меня не преследовали. Убив Древа, я нанёс удар в средоточие силы Валар, в самое сердце Амана. Если бы я этого не сделал, сейчас, скорее всего, был бы уже не здесь, а в Мандосе.

Он умолк, глядя на нолдора почти со страхом: поймёт ли тот? Или отшатнётся в ужасе?

Феанор ответил на удивление спокойно:

— Значит, я понимал всё правильно…

— Понимал? — взгляд Мелькора оставался напряжённым.

Вместо ответа Феанор долго молчал, глядя в потолок, и потом заговорил словно о другом:

— Я должен ненавидеть тебя. Ты уничтожил всё, что я любил. Всё, что было мне дорого. В Амане и здесь. Ты не просто лишил меня семьи. Ты убивал моего отца — но ты убил Короля Нолдор. Ты сгубил самое святое, что было для меня,— Древа. Я должен тебя ненавидеть…— на слове «должен» он тяжело вздохнул.

Мелькор молчал. Феанор говорил, словно рассуждая сам с собой:

— А вот брата моего Финголфина я должен был любить. Должен. Надеюсь, у него хватило ума вернуться в Аман. Иначе его смерть будет очень тяжёлой… если он ещё жив…

— А что случилось с Финголфином? — Мелькор немедленно ухватился за возможность увести разговор от мучительной для обоих темы.

Что сделано, то сделано. Остается только идти вперёд. Не оборачиваясь.

— Я оставил его подышать бодрящим морозным воздухом,— с усмешкой отвечал Феанор.— У самой границы Хэлкараксэ. Так что сейчас он либо вернулся к проклявшим нас Валарам, либо… если он действительно так решительно настроен мстить тебе, как кричал, то он должен был