вряд ли сейчас тут окажешься? Понял?

— Кажется, да, — неуверенно кивнул Юрий. — В общих чертах, так сказать. Хотя, сложно все.

— Не то слово, — буркнул Самарин, снова прикладываясь к фляжке, на сей раз надолго. — Ты, полковник, не смотри, не смотри, я последний раз пил года эдак с два назад. Просто сейчас… сейчас всё это уже неважно. Кстати, а знаешь, в чем главная хохма? Ведь, если все пройдет, как спланировано, в их мире в любом случае останутся все переданные нами данные по развалу Союза и тем, кто в этом виноват. А заодно и сведения о том, какие гадости будут подкладывать заокеанские «друзья». Прикидываешь? Мы им, так уж выходит, недурственный подарочек посылаем, почти полную хронологию событий аж до две тыщи пятого года! И если найдутся умные и не трусливые люди, то… Вон, кстати, смотри, начинается, — неожиданно сменил тему полковник. — Да подойди к окну, не стесняйся, я-то это уже видел, а тебе интересно будет.

— Пять секунд, — раздался голос оператора. — Четыре. Три. Две. Одна. Начали!

Освещение снова мигнуло, и бетонный прямоугольник, ограниченный конструкциями «ворот», на краткий миг подернувшись рябью, стал почти полностью черным, словно ведущий в неведомую пещеру провал. Не теряя ни секунды, по пандусу взбежали, один за другим скрываясь во мраке, все десять членов отряда. Переступая порог между мирами — «между мирами», с ума сойти! — люди включали фонари, и полковник неожиданно понял, что загадочный провал всего лишь погруженная в ночную тьму поверхность земли. В рассекаемой лучами фонарей темноте мелькали кусты, деревья, какие-то неопределяемые с ходу строения. В следующее мгновение «врата» вновь подернулись короткой рябью, чем-то напоминающей помехи на экране телевизора, и закрылись, вновь превратившись в знакомую бетонную стену с сырыми потеками на поверхности. Все заняло от силы минуту, вряд ли больше…

— Вот и все, — негромко произнес за спиной Самарин. — Удачи вам, мужики…

Пребывающий под впечатлением от увиденного, полковник медленно обернулся. Хотя, если уж начистоту, он ожидал, что все будет выглядеть… ну, куда более эффектно, что ли?

— А как они вернутся, если проход закрыт?

— Никак, Юра, — тихо ответил Андрей. — Энергии, чтобы открыть проход еще раз, уже нет. Они и не собирались возвращаться. Знаешь, даже если им не удастся выполнить задание, или если вся наша теория окажется ошибкой, они по-любому выиграют. В том мире им будет проще. Там хотя бы можно жить, не забиваясь в бетонные норы и не подсчитывая, сколько миллирентген ты накопил за десятиминутную прогулку по поверхности. Но я им все-таки верю. Они смогут…

* * *

Заместитель министра обороны СССР, генерал-лейтенант Юрий Степанович Баранов кивнул, выслушав доклад руководителя проекта «Пробой», курируемого непосредственно МО:

— Добро, Вячеслав Николаевич, начинайте. Убежден, что сегодня у нас все получится. Так что не волнуйтесь, и спокойно работайте.

И, дождавшись, пока ученый, едва не подпрыгивая от возбуждения, отойдет подальше, едва слышно добавил себе под нос:

— В конце концов, долги нужно возвращать. Тем более, такие долги…

Глядя сквозь огромное, чуть ли не в полстены, окно на залитую ярким светом сотен люминесцентных ламп экспериментальную площадку, по центру которой возвышалась пятиметровая конструкция «Пробоя-3», он вспомнил, как все начиналось тогда, в далеком 1986 году, когда ему в руки попали уникальные документы, переданные из параллельного мира.

Мира, погибшего в ядерном огне Третьей Мировой, но спасшегося через девятнадцать лет благодаря стараниям ученых из чудом уцелевшего научного центра. Мира, подарившего им новую историю, и новую надежду.

Мира, которому сейчас нужна была их помощь.

Первые попытки открыть проход, хоть и не позволили создать устойчивый канал, но однозначно показали: мир-близнец жив и вовсе не лежит в радиоактивных руинах. Но вот тамошний Советский Союз, хоть и не рассыпался на полтора десятка независимых от самих себя державочек, в нынешнем две тысячи одиннадцатом переживает отнюдь не лучшие времена. Теория «точки схождения» оказалась верна, однако истории двух миров все еще существенно отличались друг от друга. В отличие от их мира, где единственными реальными сверхдержавами остались СССР и Китай, «у них» по-прежнему продолжалась противостояние Союза и Соединенных Штатов, правда, года с двухтысячного, уже не столько военное, сколько экономическое. И СССР эту непривычную для него гонку постепенно проигрывал.

По-крайней мере, проигрывал до тех пор, пока в ситуацию не решил вмешаться его брат-близнец…