Даже если ты поразишь меня, я стану гораздо сильнее, чем ты можешь представить.

Сразу он это не понял. Да и вообще не понял ничего, только то, что видел. Да и что он мог понять, неискушенный в многослойных интригах парень?

Ничего.

Только первый слой, самый примитивный: физический. Вот стоит Бен, старик, которого он знал всю свою жизнь. Тот, кто посмеивался, покрывая его шалости. Тот, кто мазал его разбитые коленки антисептиками, и провожал тайком домой. Тот, кто вырезал ему любимый истребитель из драгоценного дерева - эта игрушка утешала его ночами, вела к мечте, и сгорела вместе с фермой. Бен спокоен и задумчив, в нем абсолютно нет страха. И в его руках гаснет голубой луч сейбера - за секунды до того, как алый меч врага снесет седую голову с плеч. Бен, который рассыпался миллионами частиц света, больно уколовшими сетчатку глаз, напоследок коснувшимися плеча ласковой волной.

А вот враг - огромный, шагающая черная дыра, наполненная тоской, гневом и ненавистью. Тот, кто убил опустившего оружие. Тот, кто недостоин пощады.

Тогда он увидел только это, и больше ничего. Даже сражая своего темного двойника в болотах Дагобы, он вспоминал этот миг, и сжимал кулаки, клятвенно обещая отомстить.

Потом, когда он стоял у погребального костра, зажженного собственными руками, когда улыбался сквозь слезы, видя отца - почему-то слишком молодого на фоне так и оставшегося пожилым Оби-Вана, ему казалось, что вот теперь до него хоть что-то дошло. Есть понимание, какие-то капли, просочившиеся в мозг.

Это был урок.

Для Вейдера, с готовностью продемонстрировавшего, с какой легкостью он убивает безоружных. Для Люка, столкнувшегося с готовностью отдать свою жизнь во имя чего-то. Для самого Бена, сделавшего окончательный шаг в бездну, полную света.

Люк тогда считал, что это был урок самоотречения. Самопожертвования. Да, потом он сообразил, что это еще была и мотивация, и наглядная демонстрация, к чему приводит тот или иной путь, заодно с мягким посылом выбрать правильно.

Он и выбрал.

Поначалу просто потому, что путь, по которому шел Вейдер, был в корне неприемлем. Потом, когда начал думать своими мозгами - осознанно. Слишком легко свалиться в яму, вылезти, не запачкавшись - невозможно. По себе знал.

И лишь потом, стоя перед разъяренным племянником, он понял ценность того, что увидел, будучи сопливым юнцом. Он, тогда полный профан во всем, получил шанс даже не на миллион: возможность наблюдать в действии квинтэссенцию многовекового накопления опыта, и полученную из этого мудрость.

Он ведь видел призраков джедаев и ситхов, видел, как растворялись в Силе первые, и как цеплялись за подобие жизни вторые.

Впрочем, он не был бы Скайуокером, если бы не нашел свой способ.

Это было смешно: глупый мальчишка, недоучка, невзирая на весь его пафос, так и не понял, что тело Люка уже мертво. А то, что перед ним - астральная проекция, которую, при желании, можно даже пощупать. И которая может запросто надавать по шее.

Он и надавал, с тоской понимая, что все это - возня в песочнице, и полная ерунда. Ну показал он Бену всю глубину его невежества. Ну посмеялся, от души напинав. А смысл? Никакого. Что бы Рей ни думала, она будет недоучкой, как и Рен. И если придет кто-то третий, тот, кто получил нормальное обучение - они просто окажутся сильными, но тупыми и примитивными. Они все проиграют. Он это чувствовал… Видел.

Та сцена теперь воспринималась по-другому, но все чаще вспоминалась предыстория поединка. Те фразы, что были сказаны до.

Круг замкнулся.

Тяжело понимать, что все твои усилия бессмысленны. Что ты сам наворотил кучу ошибок, и в свое время не нашел в себе сил их исправить. Пошел по простому пути. Но… Никогда не поздно поступить правильно. И никогда не поздно поступить так, как никто не ожидает. Он ведь Скайуокер, а Скайуокеры рождены, чтобы совершать невозможное.

Когда мы расстались, я был учеником. Теперь же я – Мастер.

Люк без всякого сожаления отвернулся от формирующихся за спиной силуэтов Йоды и Оби-Вана, от слабо шевелящейся тени на скале, с надеждой глядящей вслед золотом глаз. От Бена, утирающего текущую из носа кровь. От Рей, пафосно потрясающей посохом с полным превосходства видом. Его не интересовало прошлое, к нему нет возврата, пора бы уже это понять и ситхам, и джедаям, и тем, кто себя таковыми считает.

Но прежде, надо кое-что забрать.

Сейбер, висящий на поясе Рей, сорвался с крепления, влетев прямо в руку Люка, идущего вперед. Еще одно усилие - и во вторую влип еще один, похожий на первый, только зеленого цвета. Сейбер, к которому он когда-то сам выплавлял кристалл - единственный, из-за чего меч имел лишь один режим. Боевой. Сила тихо собиралась вокруг него, закручиваясь воронкой смерча. Сзади что-то кричали, но Люк уже не слышал. Его ждал полный звезд путь.

- Теперь я - Мастер, - прошептал Люк, и взревел, навязывая Силе свою волю.

****

Мальчик был маленьким и худеньким. Белокожий, с полными опаски и бессильной ненависти, уже начавшей формироваться, глазами. О, отец, тянущий его за руку так, что ребенок еле успевал перебирать ногами, не бил его до кровавых следов, хотя распустить руки не стеснялся, но ведь моральное насилие гораздо страшнее, особенно, в таком юном возрасте.

Ситуация, которую можно встретить довольно часто, но не здесь, в этом раю.

Люк смотрел на малыша, трясущегося под полным презрения взглядом отца, сплевывающего слова в лицо ребенка, и вспоминал безграничную тьму, полную безумия. Люди, гуляющие в парке, неодобрительно поджимали губы - они и рады бы были чем-то помочь, вот только Косинга Палпатин являлся птицей высокого полета, родней королевы, и имел огромное политическое влияние. А запуганная домашним тираном жена даже пикнуть не смела против.

- Мастер джедай? - робкий голос оторвал от размышлений и блаженного вдыхания чистого воздуха. Так странно быть на Набу, задолго до Войн Клонов, задолго до всего. Странно иметь тело. Но совсем не странно смотреть на того, кто через много-много лет станет Императором и, сойдя с ума, поддавшись Темной стороне, начнет массово уничтожать разумных.

Сила, которую он буквально заставил привести его в тот самый неведомый переломный момент, дышала в затылок, насмешливо ожидая решения. Люк повернул голову, улыбнувшись нервно теребящей рукав женщине, непроизвольно