Сегодня же вообще строгое предупреждение, что если отпрыск хоть пальцем тронет кого-то в усадьбе, по возвращении охрана получит приказ сына возить строго в университет на занятия и обратно, и никакой свободы.

Выдержал парень до обеда. Дальше приказал подать коня и отправился просто покататься. Солнце уже давно разогнало и утренний туман, и прохладу. Стоило проехать полосу окружавшего усадьбу парка и свернуть на боковую дорогу, как под копытами коней барчука и телохранителей запылился просёлок, начало припекать. В вышине перекрикивались жаворонки, не пугаясь коней, в бесконечных полях гороха, пшеницы или подсолнечника стрекотали насекомые, жужжали пчёлы, на лугах флегматично паслись коровы. Пасторальную идиллию лишь один раз нарушило далёкое урчание трактора. Благодушное настроение захватило даже трое телохранителей, хотя из усадьбы они выезжали с кислыми минами: от развлечений оторвали, да ещё заставили тащиться не на машине, а в седле.

Тимофей же, ничего вокруг не замечая, мчался и мчался вперёд. Наконец тело начало ломить от усталости, скачка погасила всплеснувшиеся гормоны. К тому же, обдувавший до этого встречный ветерок затих. Стало жарко, захотелось пить. Парень сунул руку в седельную сумку и подумал, что по приезду конюхов прикажет высечь. Нет даже самой завалящейся бутылки с водой. А пить хотелось всё сильнее. Барчук с надеждой посмотрел на охрану, но старший только развёл руками:

— Извините, Тимофей Леонидович, торопились. Тоже не проверил.

Тут в разговор вступил второй охранник. Поколдовав над спутниковым навигатором, он выдал:

— По карте есть то ли хутор, то ли ферма. Но крюк, километра два.

— Поехали. Ведите, — Тимофей на мгновение запнулся, но отец не зря вбивал в сына имена и привычки всех охранников, — Пётр.

Приезд молодого барина вызвал на ферме переполох. Хуторянин тут же выгнал домашних во двор кланяться и приветствовать хозяина. Пока гости слезали с коней, все так и застыли в поклоне, не смея разогнуться.

— Воды! — приказал Пётр.

— Молочка не хотите свежего, барин? — робко поинтересовался крестьянин.

— Глухой? Воды барину, и тёплой.

Мужик разогнулся, махнул рукой и опять склонился в поклоне:

— Пожалуйте в дом, барин, — и толкнул старшую дочь в бок. — А ну, подай господам.

Тимофей вошёл в дом, не скрывая улыбки. Что будет дальше, он уже понял. В избе девушка налила молока из запотевшей кринки и стакан воды из старенького электрического чайника. Крестьянин дождался, пока молодой хозяин напьётся, сделал два шага поближе и подобострастно начал:

— Барин, смотрю, Маша понравилась вам. Так это, я не против. Всё моё господам принадлежит. Только того, в счёт налогов на этот год, ладно?

Тимофей думал недолго и приказал

— Хорошо. Все вон, а ты осталась.

Охранники с ухмылками вышли, следом выскочил отец. Девушка замерла возле стола. Парень осмотрел её с ног до головы: ничего так себе, на год младше, но формы аппетитные. Слегка покраснела, даже рукой грудь прикрыла якобы от смущения. Но понятно, что это больше игра — и барину услужить, и семье подсобить. Дальше ждать Тимофей не стал. Одной рукой тут же начал мять полные соблазнительные груди, другой быстро расстёгивал брюки. Через пару минут девка с задранным подолом уже опиралась на стол, а комната наполнилась похотливым хлюпаньем, и сладкими постанываниями распалённого парня.

В усадьбу Тимофей вернулся уже под вечер. Не успел даже переодеться, как в комнату заглянул секретарь отца:

— Тимофей Леонидович, вас шеф к себе. Немедленно.

Со стоном пришлось подниматься и плестись вслед. Пришли батя кого-то из дворни, можно было бы и послать по матерному адресу, а самому остаться. Но доверенный человек из ближней свиты — это серьёзно. По позвоночнику сразу же забегали нехорошие мурашки, стало зябко и не от того, что рубашка пропотела — а в доме воздух кондиционировался. В кабинет сопровождающий заходить не стал, остался снаружи. Зато внутри кроме отца в соседнем кресле виднелась тощая долговязая фигура друга семьи и главного заместителя. Похоже, отец разгневался всерьёз, если попросил дядю Сашу присутствовать при разговоре. Парень сжался, втянул голову в плечи, стараясь не встречаться со взглядами сидевших за столом мужчин.

— Ну что, — обвиняюще загремел отцовский голос. — Понял, что натворил, дурак?

Тимофей попытался перейти в наступление, хотя ответ прозвучал сдавлено и жалко.

— Да ладно. Сколько там с этого хутора? Гроши. Ну не заплатит разок, с нас не убудет.

— Вырастил барана, — рыкнул отец. — Да насрать мне на и на ферму, и на налоги. И что и как ты там кувыркался. Ладно, сестра у тебя, мозгов в тёщу-покойницу. Вечеринки да наряды. Бабское дело замуж выйти и детей нарожать. А ты — мой наследник. Тебя на девке поймали, в следующий раз будут знать: сунь под тебя смазливую морду, и делай, что хочешь. Пошёл вон, и чтобы за пределы дома без моего разрешения ни ногой.

Когда дверь кабинета плотно закрылась, Саша почесал кончик носа и негромко прокомментировал:

— Нет, втык парню дали совершенно правильно. С другой стороны и вины особой нет. Себя вспомни в его годы, и как мы с тобой в общагу к девчонкам на четвёртый этаж лазили.

Леонид тяжко вздохнул.

— И что же мне с ним делать? Любовницу ему, что ли, постоянную завести? Только кого? Что так хитро улыбаешься? Зная тебя, Сашок, есть идея?

Друг наклонился, достал из ящика стола список гимнасток и ткнул ногтем в одну из фамилий.

— Помнишь, случай два года назад? Когда психологи с мотивацией переборщили, и из-за проигранных соревнований три девчонки таблетками потравились?

Леонид кивнул: помнит. Тогда пришлось менять руководителя, и вместо профессионального тренера-спортсмена назначать врача-психолога Виктора Евгеньевича.

— Так вот, — продолжил Саша. — Зовут Юля. Про неё вчера Виктор Евгеньевич говорил: «отменные физические данные, но индивидуалистка, и характер стал несгибаемый». После того случая в команде работать не способна, поэтому наш главный спец рекомендовал её списать или переводить на индивидуальные тренировки. Возраст самое то, семнадцать.

— А это мысль. Заодно, раз, говоришь, с характером… Будет парню чем заняться. Согласен.

Утром сразу после завтрака Тимофей отправился к себе. Смотреть на довольные морды охранников и горничных, слушать шепотки за спиной и вспоминать, что вчерашние развлечения для него теперь под запретом, было для парня выше его сил. И тем удивительнее было, что в гостиной выделенного наследнику крыла сидел дядя Саша. Увидев, кто зашёл, он махнул рукой.

— Дверь закрой и садись. Дело есть.

Тимофей осторожно