Фрица, тут же потребовал от него доказательств, что он партизан. Стоило только Фрицу заговорить о Шарове, как настороженность майора сразу же исчезла. Он налил в стаканы водку и предложил выпить за счастливую встречу. Оказалось, что майор несколько дней назад встретил Шарова, 10 января перешедшего линию фронта, пил с ним чай и слушал его рассказ о немецких антифашистах.

Где на повозке, а где пешком Фриц добрался с этим подразделением до какого-то крупного села. Здесь силы изменили ему, и от дальнейшего пути пришлось отказаться. Так он и оказался в госпитале. Выздоравливал он очень медленно, а 24 мая получил разрешение выехать в Советский Союз. Когда он прибыл в Варшаву, рана снова открылась и воспалилась, а в Бресте в довершение всего у него начался приступ малярии. Но как бы там ни было, в конце концов он все-таки добрался до дома, где его ждала жена Вера с детьми. Когда на следующий день он явился, как и полагалось в то время, в военную комендатуру, Фрицу сообщили, что ему надлежит отправиться в Москву.

В Москве, куда он прибыл, немецких товарищей уже не было. Эрнст и Вилли давно уехали. В составе группы, которую возглавлял Герман Матерн, 1 мая 1945 года они выехали в Германию, чтобы после ее окончательного освобождения немедленно приступить к работе. Эрнсту было поручено прибыть в Саксонию для создания там народной полиции. Вилли направили на восстановление стекольной и керамической промышленности. Фриц выехал в Германию 1 июня 1946 года.

Когда он ехал по разрушенным улицам Берлина в здание ЦК партии, где его должен был принять товарищ Вильгельм Пик, на стенах домов он видел плакаты, возвещающие о выборах в ландтаг. В то время в стране проходили большие перемены: крупные промышленные предприятия передавались государству. Война уже закончилась, но еще не закончилась борьба за новую, свободную демократическую Германию. Напротив, эта борьба только начиналась. Фриц смотрел на предвыборные плакаты партии и думал о том, что именно с этого и надо начинать. Он понимал, что работы в Германии будет много, и не ошибся.

ЭПИЛОГ

Прошло время, а мельница в Павонкове мало чем изменилась. Она продолжала работать. По дороге на мельницу можно было увидеть много народу. Многие из них, особенно молодые, несли в руках цветы. Они шли, чтобы почтить память немецких патриотов, погибших здесь, и возложить на их могилу цветы.

Спустя 25 лет после освобождения Польши Советской Армией, осенью 1970 года, я вместе с Йозефом Кифелем (он же Фриц) стояла перед памятником. Потом мы с ним поехали в Люблинец на кладбище, где польские товарищи похоронили партизан из отряда капитана Невойта, погибших в бою.

Огромные изменения произошли за эти 25 лет. Германская Демократическая Республика и Польская Народная Республика за эти годы превратились в развитые социалистические государства. Вместе с Советским Союзом они входят в содружество братских социалистических государств.

До сих пор живы традиции совместной борьбы, которые передаются молодым поколениям. История группы «Андреас Хофер» — это яркий пример пролетарского интернационализма. Она нашла свое отражение в целом ряде работ, а воспоминания трех членов этой группы, оставшихся в живых, были опубликованы в ГДР и в Польше. Однако крупного обобщенного труда о деятельности этой группы до сих пор еще не было.

С точки зрения истории 25 лет — срок небольшой, а в жизни отдельного человека — довольно значительный. Неумолимое время стирает в человеческой памяти события, имена и даты. И чтобы ничего не было забыто, Йозеф Кифель взял на себя инициативу по изданию этой книги. Как один из пяти коммунистов той группы, он взялся за перо. Его воспоминания и легли в основу этой книги. С согласия и при поддержке Артура Хофмана (Эрнста) и Фердинанда Грейнера (Вилли), у которых тоже имелись свои записи, я и начала писать эту книгу.

Я понимала, что это должно быть художественное произведение, написанное на историческом материале, которое рассказало бы современному читателю, и в первую очередь молодежи, о прошлом. Я охотно взялась за эту работу, хотя и боялась, что могу не справиться с этой задачей: слишком мало знала я о людях, о которых должна была писать, об условиях, в которых они жили и боролись.

Но со временем оказалось, что я узнала гораздо больше, чем надеялась узнать. Мне помогли польские товарищи. Большую помощь мне оказал польский ЗБОВИД (Союз борцов за свободу и демократию). После бесед в Варшаве мы проехали по местам былых боев. Йозеф Кифель, который еще раньше начал поиски своих бывших боевых товарищей, возглавил нашу группу. В нескольких поездках нас сопровождал Александр Бурский (Юлиан). Его рассказы об обстановке в 1944 году очень помогли нам. Историк Рышард Назаревич (Штефан) передал нам свои публикации, он же помог нам в работе над архивными материалами в Катовице и Тарновске-Гуре, где мы разыскали кое-какие документы гитлеровских властей. Большую помощь мы получили в Варшаве от Института военной истории, от комитета по розыску фашистских военных преступников в Кельце и лично от Болеслава Берута (Ганича).

Большую помощь оказали нам также воеводский комитет ПОРП в Радомско и Люблинце, а также комитеты ЗБОВИД в Ченстохове, Люблинце, Радомско и Кельце, которые организовали нам ряд встреч с бывшими участниками движения Сопротивления. Йозеф Карне (Тадеуш), Станислав Гетман (Комар), Эмиль Кжемин (Срока), Эдвард Курпирц и многие другие товарищи рассказали нам о своих связях с немецкими патриотами и партизанами майора Шарова и капитана Невойта. Мы побывали на мельнице в Павонкове, у Яна Вилька в селе Лебки, у доктора Якубовского в Гидле, а также навестили семью Штудента в Дралине. Металлисты Ченстоховы принимали нас с таким же гостеприимством, как и крестьяне Влыницы. Мы еще раз прошли по пути, по которому осенью 1944 года совместно с советскими и польскими партизанами шли немецкие коммунисты.

Из таких разрозненных воспоминаний постепенно воссоздавалась общая картина того периода. О жизни тех людей и их действиях я написала своими словами, использовав то, что мне поведали товарищи. Написание этой книги стало возможным благодаря усилиям многих товарищей и друзей, каждый из которых внес свой посильный вклад в создание этой книги, за что я всем им приношу свою глубокую благодарность.

Барбара Нейгауз