что в свое оправдание ей скажет Матвей.

А он не спешил, а только скатился на другой край кровати и посмотрел в ее сторону:

—     Ты почему так рано? — удивленно посмотрел в сторону настенных часов.

—     Я? А я Матвей Сергеевич, домой вообще-то вернулась! — когда они ругались она всегда называла его по отчеству. Матвей обычно шутил, что излишняя официальность в момент непонимания их когда-нибудь разведет и они станут друг для друга чужими. Сейчас она смотрела ненавидящим взглядом на разлучницу, которая решила посягнуть на ее счастье.

В их отношениях не все было гладко, как, впрочем, и у большинства молодых пар, которые только притираются в начале своих отношений. Сейчас она была уверена, что за эти годы, что они были вместе, можно было ожидать чего угодно, но только не этого.

Любовница Матвея практически влипла в стену всем телом, стараясь прикрыться подушкой Милы. Девушка скривилась от ее вида и уже представила с какой радостью развеет прах наволочки, а возможно и всей подушки целиком.

—      Ой, вот только давай без истерик! — натянуто произнес Матвей и без особых стеснений прошел мимо нее и поднял с пола свое белье. Она только успела сделать глубокий вдох и заставить себя сдержаться. Какое- то безобразие творилось у нее на глазах, никто не чувствовал себя виноватым, ну разве что эта мадам с подушкой в руках.

— Кто она? — решила без проволочек разобраться в этой неблаговидной сцене. Мила постаралась отвернуться не смотреть на него, дабы чего не открутить лишнего у этого наглеца. — Матвей, я задала вопрос? — она с трудом пересилила себя и назвала его просто по имени.

—     Матвей Сергеевич, можно я уйду? — пискнуло нелепое создание с бюстом третьего размера у стены.

— Как интересно! Значит Матвей Сергеевич, и после подобной сцены? — она испытующе уставилась на

него.

А он не удостоил девушку своим взглядом и проигнорировал все те вопросы, что Мила успела задать.

— Зина, иди оденься завтра все обсудим, — сказал холодным тоном и сел в кресло на против Милы.

Та молча кивнула и быстро подняла свое разбросанное тряпье по полу. Мила закусила нижнюю губу и почувствовала металлический привкус крови. Слезы предательски подступали к глазам, и чтобы не допустить своего падения —она причинила себе боль.

Когда наконец за девицей захлопнулась дверь, Мила только сейчас сообразила, кто такая Зина.

Зинаида Соколова — новая сотрудница в отделе Матвея. Он два месяца ругался и заявлял, что не может работать с этой дурой. И вот пожалуйста! Зина согревает их постель, в то время пока она работает не покладая сил и старается заработать на совместное жилье с Матвеем.

Девушке удалось немного прийти в себя и успокоиться, она с сожалением окинула взглядом квартиру. Когда они ее только арендовали без мебели, она ночами сидела и продумывала интерьер. Буквально в каждый угол здесь она вложила свою душу, не говоря о силах, времени и деньгах. Сколько уютных вечеров и страстных ночей они провели здесь вдвоем, и вот сейчас одним поступком Матвей перечеркнул всех их прошлое, настоящее и будущее.

— Я так понимаю объяснений не последует? — она хотела бы, чтобы он раскаялся, кинулся к ее ногам и молил о прощении.

Но ничего подобного не происходило, он молча встал, накинул рубашку, с журнального столика взял пачку сигарет и вышел на балкон. И самое главное, все молча! Как будто она пустое место и не заслуживает никаких объяснений. Когда это могло произойти? Когда она так ослепла, что не заметила перемен в его поведении и действиях. Настолько совместное проживание стирает эти границы, что перестаешь видеть очевидное?

Его безразличие ударило в разы больнее. Ведь минутную слабость можно было бы попытаться и оправдать: списать на рутину, возможно приевшийся быт. Хотя кого она могла обмануть? Женщины не умеют прощать измены — они только думают, что могут. Подобные поступки мужчин ядовитой змеей заползают в душу и ее яд медленно начинает свое действие. Любая ссора в будущем сводится к горьким воспоминаниям о предательстве прошлого. И на пепелищах доверия, сложно уже построить крепкий союз.

Она поежилась в кресле от морозного воздуха, когда снова открылась балконная дверь. Наконец, Матвей занял свое место напротив и соизволил удостоить ее взглядом.

—  Квартиру, я оставляю тебе, — заявил благоверный со взглядом мецената.

—  Какая честь! — язвительно сказала Мила, и еще сильнее вжалась в спинку кресла. С другой стороны, если речь зашла о разделе съемного жилья, то он уже давно не планировал никаких совместных мероприятий! А она дура мечтала о замужестве, спустя пяти лет отношений. — Хотя знаешь, избавь меня от этих дискуссий! — не выдержала девушка и подорвалась, что-то доставать из гардеробной. Слушать всю эту грязь, кто и когда и кого разлюбил, и для чего сейчас нужны были эти «скачки» на их совместной кровати, не было никакого желания.

Ненужным грузом она бросила к ногам бывшего возлюбленного пустую, дорожную сумку.

—  У тебя час собраться и уйти отсюда! — все ее тело пробивала мелкая дрожь, но этого старалась ему не показывать. Не хотелось видеть его снисходительного взгляда, а уж тем более жалость.

Он больше не проронил ни слова. Мила вышла на кухню. Здесь была единственная возможность скрыться и не видеть его сборов. Как она не была зла, происходящее просто ее убивало. Девушка скинула куртку и расстегнула ботинки. Чтобы хоть как-то отвлечься она поставила турку на конфорку и стала варить кофе.

Матвею часа не понадобилось, он уложился в сорок минут. Мужчина молча прошел на кухню и небрежно бросил ключи на стол со второй половинкой сердца. Брелок замерцал синим огоньком и погас.

—  Ну прощай! — на его лице не дрогнул ни один мускул.

Когда за ним захлопнулась дверь. Мила лишь сильнее обхватила руками кружку и еще какое-то время вдыхала аромат кофе. Внезапный ком в горле вызвал першение, а глаза наполнились слезами. Она быстро вскочила и побежала в комнату. Рывком сорвала постельное белье с кровати, которое выбирала для них двоих. Из тумбочки достала большие ножницы и стала уничтожать, всю ту мерзость, которая отравляла ей душу.

Глава 2

Мила то ли от стресса, то ли от усталости проспала практически до обеда. Девушка поднялась с кровати и переступила вчерашнее тряпье, валяющиеся мусором под ногами. Она направилась готовить себе завтрак или обед, — судя по времени уже полдник. Девушка устало опустилась на табурет. Какое-то чувство опустошенности наполнило душу и неприятно заныло в груди.

—  Эх, говорила мне мама, что предателя чувствует за версту! А я не поверила — дура! — она достала