что яркие, полные надежд и счастья времена ожидают их народ, верных боевых друзей, с которыми они шли дорогами войны, в великом сражении за свободу и независимость родины».

После встречи с Симоновым мы с Бонгом долго бродили по Москве, стояли на Крымском мосту и верили, что придет день, когда вот так же мы будем стоять на Игрековом мосту^[1] в Сайгоне.

И наша мечта сбылась! Сразу после освобождения Сайгона, 30 апреля 1975 года писатель Чан Хиеу Минь вошел в президентский дворец вместе с первыми бойцами Народно-освободительной армии. Танк Народной армии под номером 879 взломал чугунные ворота президентского дворца и остановился перед входом. В Белом зале в глубоких креслах, стоявших на огромном ковре ручной работы, на котором было выткано слово «тхо» — «долголетие», сидели 44 последних сайгонских министра, возглавляемые Зыонг Ван Минем. И Бонг, бывший южновьетнамский писатель Минь, стал свидетелем того исторического момента, который он описал в очерке, напечатанном в газете «Ван нге» («Литература и жизнь»):

«Генерал Зыонг Ван Минь, или «Большой Минь», как называли его в западной печати, поднялся навстречу офицеру Народной армии и сказал: «С самого утра мы с нетерпением ждем вас, чтобы выполнить процедуру передачи власти». Офицер ответил ему: «Вся полнота власти перешла к восставшему народу. Прежней администрации больше не существует. Поэтому невозможно передать то, чего уже нет». Во всех ста залах и сорока подземельях дворца находились войска Народной армии и отряды патриотов…»

«Я осторожно отношусь к историческим параллелям, — сказал мне потом Бонг, — но как тут не вспомнить Великий Октябрь в слова, сказанные в Зимнем дворце: «Которые здесь временные, слазь!..» Я могу позволить себе такую аналогию потому, что Августовская революция 1945 года во Вьетнаме — наследница Великой Октябрьской социалистической революции, а освобождение Юга Вьетнама, объединение страны — это логическое завершение Августовской революции, победа нашего народа в многолетней борьбе…»

Рано утром 14 мая 1975 года мы с Бонгом шли на парад Победы. По центральным улицам Сайгона громыхая двигались танковые колонны, ехали артиллерийские дивизионы, сжимая в руках автоматы, маршировали воины Народной армии и вчерашние партизаны. Я глядел в лица солдат и невольно вспоминал рассказ Нгуен Ван Бонга «Как я стал бойцом Народно-освободительной армии». Теперь бойцы эти достигли поставленной цели, завершив операцию «Хо Ши Мин», добились полного освобождения своей Родины. Передо мной проходили герои очерков Бонга, его книги «Вот он, наш Сайгон!» — писатель наделил их честностью, романтичностью, мужеством, чистотой поступков и помыслов, — такими они оказались и в жизни, эти вьетнамские патриоты, герои великой освободительной войны народов Вьетнама.

Чан Хиеу Минь стал вновь Нгуен Ван Бонгом (но до этого повесть «Белое платье» была опубликована в 1973 году под настоящим именем писателя). Пройдя через все испытания войны и подполья, не раз находясь на краю пропасти, познав все горести потерь и радость победы, ощутив тяжесть прожитых лет, человек и писатель становится мудрее, взыскательнее и в то же время человечнее, ему открываются души людей, он тоньше понимает их психологию. Таким из Сайгона, что ныне стал носить имя Хошимин, возвращался писатель Чан Хиеу Минь в Ханой, чтобы вновь стать Нгуен Ван Бонгом, секретарем Союза писателей Вьетнама, главным редактором газеты «Ван нге». Однако, вернувшись на Север, писатель не может забыть Юга своей страны, неизменно возвращается в своем творчестве к местам, к людям, ставшим близкими его сердцу. Так у него вышли сборник очерков «Записки о Тейнгуене» (1981), многочисленные рассказы, и сейчас в газете «Ван нге» печатаются главы романа «Сайгон-67».

Произведения, включенные в настоящий том, относятся к последнему периоду творчества Нгуен Ван Бонга. Они повествуют о борьбе вьетнамского народа против сайгонского режима и американских агрессоров (повесть «Белое платье», рассказы «Как я стал бойцом Народно-освободительной армии», «Неподалеку от сайгонского моста») и о временах, наступивших после воссоединения страны, после падения сайгонского режима. В рассказах «Орхидеи», «В туманном Далате» писатель стремится проникнуть в души и мысли людей, которые в прошлом так или иначе были связаны с проамериканским режимом и теперь, поняв цели и задачи вьетнамской революции, хотят обрести себя в новой жизни. И Нгуен Ван Бонг помогает этим людям в поисках верного пути, помогает преодолеть возникающие в жизни трудности и не просто приспособиться к новым условиям, а найти достойное место. И потому, может быть, писатель воспевает чистоту человеческих отношений, верность и любовь, готовность протянуть руку помощи. Писатель любит возвращать своих героев ко дням юности — возможно, его самого влекут к себе далекие годы молодости, — чтобы в этом возвращении, сопоставив прошлое с настоящим, отыскать в самом себе лучшие качества и открыть для себя будущее. Думается, что творческая задача, которую поставил перед собой писатель, чрезвычайно важна и необходима его народу.

В прошлом году Нгуен Ван Бонг отметил свое шестидесятилетие. Он полон сил и творческих планов. Он любит повторять старую вьетнамскую поговорку: «Пристав к берегу, не бросай лодку». Он вечно в движении, в поиске. Писатель Нгуен Ван Бонг — верный друг Советского Союза, неоднократно бывал в нашей стране и много сделал и делает во имя дружбы наших народов. Нгуен Ван Бонг участвовал в поездке писателей социалистических стран в Шушенское, принимал деятельное участие в совещании главных редакторов литературных газет социалистического содружества. Он всегда желанный гость Страны Советов, и его новые произведения, выходящие на русском языке, — новая встреча советских людей со своим другом.

М. Ильинский

Июнь 1982 г.

БЕЛОЕ ПЛАТЬЕ Повесть

ГЛАВА ПЕРВАЯ

1

Наш учитель Хоа арестован. Безусловно, за тот самый урок географии.

Мы все напуганы.

Большинство учителей нашей школы — так называемые «беженцы с Севера»; учитель Хоа тоже из Северного Вьетнама. В тот день на уроке географии он рассказывал нам о горных районах Севера, о красоте и богатстве которых недаром говорят: «Творец подарил нам драгоценное покрывало из атласа и парчи».

Учитель говорил с большим воодушевлением, и мы слушали затаив дыхание. Неожиданно тишину прервал громкий голос:

— Скажите, учитель, неужели, когда шли бои под Дьенбьенфу^[2], бойцы сумели прорыть в горах траншеи и добраться до самого