или стабилизатора. А что мы добавляем практически во все капсулы, таблетки и прочие порошки? Стеарат магния, выделенный из жирной кислоты мёртвой коровы. А это ведь токсин, который почти сразу начинает убивать клетки организма, как только добирается до него.

Рем встал и заходил по кабинету.

— Я уже не говорю про шеллак! Это ты спец по червякам и знаешь об этом лучше меня!

— Шеллак — это природная смола, экскретируемая самками насекомых — лаковыми червецами, — не задумываясь, ответил Сашка.

— Ты не мудри, а называй вещи своими именами: это когда маточную кончу червя пихают в таблетки и порошки, которые мы жрём тоннами, — Рем насмешливо посмотрел на друга. — А кармин? Тот самый красный краситель, используемый не только в медицине, но и производстве напитков? Его же извлекают из шкур раздавленных насекомых! Хочешь, кстати, «Космо-колы» из красных тараканов?

— Нет, спасибо, — Сашка поморщился. — У насекомых нет шкуры. Хитиновый панцирь, в основном.

— Неважно, — отмахнулся Рем. — Важно другое: мы убиваем всё, что нас окружает. А потом еще используем мёртвых, — Рем барабанил пальцами по столу. — Да, и про кости: тот желатин, о котором ты упомянул, идет на изготовление оболочек таблеток и капсул: мы глотаем кости всегда, и когда у нас понос, и когда золотуха.

Рем помолчал. Потом внимательно взглянул на Сашку и подёргал себя за мочку уха.

— Я возглавляю Комитет по пенсионной реформе вот уже десять лет. И за это время мы добились впечатляющих успехов. Более того, проблема содержания пенсионеров полностью решена.

— Погоди, — сказал Сашка. — Десять лет назад заработала программа «Вечный рай»: так это что, твоя идея?

Рем театрально поклонился.

— Мы расширяемся и переходим на другие цивилизации. Несём зерно истины в инопланетные массы, так сказать. Мне нужен помощник. Из своих. — Рем внимательно посмотрел на друга. — Ты же мой человек?

— На все сто! — рассмеялся Сашка. — А при чём тут кости?

— Лекарства выпускают миллиардами штук в планетарном масштабе, где же столько костей набрать, как думаешь? — осторожно спросил Рем.

— А что, рогатого поголовья уже недостаточно? Есть ещё единоподы с Кассиопеи…

— А как насчет человеческих костей?

— Их же хоронят, — испугался Сашка. — Не кости, конечно, а покойников, — он на мгновение задумался. — Некоторых сжигают, но таких немного — эти традиции давно уже канули в прошлое.

— А ты уверен, что в крематориях трупы сжигают? — не унимался Рем. Потом помолчал и жёстко добавил: — Мы не можем себе это позволить.

— А что же с ними делают, по-твоему? — искренне удивился Сашка. — У нас же цивилизованная планета. Всем звёздным системам пример… или я чего-то не знаю?

— Тут ты заблуждаешься, — Рем покачал головой. — Даже фиолетовые киксы с Альдебарана дадут нам фору по части цивилизованности.

— Ну ты сказал! — Сашка засмеялся. — Альдебаран — нищая и слаборазвитая планета. Какая уж тут цивилизация, когда там каннибализм — это государственная религия? Они же едят друг друга!

— И правильно делают, — заметил Рем.

Он закурил сигару, и выпустил ароматную струю дыма. Сашка восхитился: не каждый себе может позволить курить древний артефакт.

— Ты неверно выбрал критерии, брат, — Рем был серьёзен. — Цивилизованность планеты или расы определяется не уровнем благосостояния народа. Точнее, не только этим.

— А чем?

— Отношением к пожилым, — Рем смотрел на тлеющий огонёк. — Мы все — старики в будущем, значит, надо беспокоиться, прежде всего, о нас самих. Здесь и сейчас. Во всех цивилизациях эта проблема решена. Кроме нашей.

— Куда тебя понесло, — Сашка продолжал улыбаться, не принимая слова Рема всерьёз. — А все началось с человеческих костей…

— А нам теперь ничто не мешает использовать их, — сказал Рем. — Пенсионная реформа. Мы успешно занимаемся этим уже десять лет.

— Это как же? — Сашка перестал улыбаться.

— Пойдем, я тебе кое-что покажу, — сказал Рем.

Они покинули кабинет и на лифте спустились на первый этаж.

— Теперь куда? — спросил Сашка.

— Выходи на воздух, — сказал Рем.

Сашка толкнул тяжелую дверь и вышел на внутреннюю площадь.

— Ну? — нетерпеливо спросил он.

Рем раскинул руки в стороны. Он молчал. Он улыбался. Сашка окинул взглядом окружающее пространство двора: то же здание-колодец, несколько автомобилей, та же площадь цвета слоновой кости…

— Боже, нет! — Сашка попятился и побледнел.

— Мы мостим ими площади и дороги, — спокойно сказал Рем и скрестил руки на груди. — Перерабатываем человеческие останки в костную муку, смешиваем с отвердителем, который получаем вытяжкой из этих же костей, и покрываем этим составом значимые места. Закрытые военные базы, правительственные дороги, эту площадь.

— Ты шутишь! — Сашка цеплялся за последнюю соломинку. — Твои бугаи мне сказали, что это гранит!

Он вспомнил, что так и не спросил у Рема, о чём говорил тогда один из охранников.

— Ну да, гранит. Только с двумя «н» — граннит, — Рем улыбнулся. — Название этому составу придумал альдебаранский химик, который разработал рецептуру смеси по нашей просьбе. Его, правда, потом расстреляли из чувства благодарности, но название, как ни странно, прижилось. Это от Granny — бабушка-старушка на межгалактическом языке. В основном мы закатываем в асфальт пенсионеров, поступивших в «Вечный рай» сразу по прибытию… ну, чаще всего, — добавил Рем и прищурился. — Материал, кстати, получается крепче камня. На века!

Сашка, осторожно переступая, поднялся с пространства белого ужаса на ступени подъезда. Они были из привычного мрамора. Он очень на это надеялся. Сашка посмотрел вокруг и вздрогнул. Ему казалось, что он никогда не сможет теперь наступить туда. Так и сдохнет у подъезда!

— Здравствуй, бабушка, — вспомнив, прошептал он.

— Да! Здравствуй, бабушка, — кивнул Рем. — Уровень цивилизованности государства определяется по его отношению к пенсионерам, — Рем назидательно поднял палец вверх. — Будь всегда вежлив, когда встречаешься с пожилыми людьми, даже если это не твои родственники.

— А всё остальное, — Сашку пронзила ужасная догадка, но он боялся произнести её вслух. — То, что остаётся после костей…

— Ты же получил презент, — пожал плечами Рем. — Мы назвали это старинным словом «Тушёнка». Тебе разве не понравилось?