руку, но теперь раскрыла ладонь горизонтально. На ней лежали две таблетки — красная и синяя.

— Выбирай, — сказала она, а затем для чего-то уточнила: — Раньше предлагали договор подписать, ну знаешь, на фоне озера лавы или адского трона, но недавно было решено переосмыслить концепт — теперь по-простому без винтажности и пафоса.

— Если я выберу остаться?

— Тебя оставят в покое — больше не будет никаких «похищений» и анальных зондов. Но одно условие — тебе не сотрут память. До конца жизни ты будешь помнить и знать от чего отказался.

В задумчивости Морриган глянул за плечо искусительницы и заметил, что их транспортное блюдце, гася скорость, приближается к вполне земной космической станции.

— Это «Мир»? — удивился он.

— Нет, МКС, — ответила она, не обернувшись. — Мы пользуемся запечатанным резервным модулем. Космонавты жутко пугаются, когда там кто-то шумит, но ничего не поделаешь. Внутри установлено такое же кресло-нейрокорректор, как на лунном полигоне. Оно скопирует твой ментальный образ и удалит его из этого тела. На период адаптации тебя поместят в андрогинный робокорпус и через пару дней отправят на транзитную станцию около Плутона. А потом в виде облака сложно структурированных кубитов отправишься к родным звёздам.

* * *

Морриган пришёл в себя от запаха зимы. В детстве он всегда удивлялся этой своей способности определять смену времён года по запаху, хотя никаких конкретных ароматов его рецепторы при этом не фиксировали. Скорее это можно было назвать предчувствием.

Вот и сейчас первым, что он встретил из небытия, было предчувствие того, что природа опустошена и готова к долгому медленному прозябанию в замороженных состояниях. Будущий, ещё даже не случившийся, безрадостный холод тронул его ноздри суровым обещанием и пробудил от темноты обморока в обычного человека. Открыв веки, Морриган встретил перед собой ночь и звёздное небо. Слабый всполох о чём-то тёплом и безвозвратно потерянном блеснул в его мозгу на пару мгновений и угас навсегда. Илья ощутил под спиной жёсткий материальный асфальт, заворочался и решил забыться текущими задачами, чтобы больше не смущаться о неясном потерянном счастье, исчезнувшем только что где-то среди звёзд.

Чтобы детально прояснить собственное положение на карте Родины, ему пришлось воспользоваться подсказкой смартфона. Обнаружив вокруг Хабаровск, Морриган вспомнил и кое-что из остального — гастроли, стэндап, типа с бутылкой шампанского. Последующее терялось в тумане. Рядом у мусорных баков он заметил в бесстыдной отключке какую-то бабу. Сопоставив факты, он сделал очевидный вывод и дал себе очередной зарок не пить с фанатами.

Ещё раз глянув на гуглокарту, он зашагал по огромной парковке мимо торгового центра со странным мультяшным названием «Южный парк» к ближайшей широкой улице, чтобы вызвать такси.

По пути до гостинки в автомобильном тепле он твёрдо решил, что завтра прекратит гастроли и вообще окончательно завяжет со стэндапами. В неспешном движении по незнакомому ночному Хабаровску ему представлялась теперь новая, спокойная и размеренная жизнь обычного стримера на Twitch, без всей этой суеты, выступлений, случайных тёлок и попоек с Хованским. Без необходимости постоянно быть остроумным и актуальным. Без споров за гонорары и выслушивания критики от тупорезов. Без амбиций, долгосрочных планов и гнетущей необходимости выходить из дома. Отныне он будет играть в любимые игры и получать за это деньги. И никогда больше не вспомнит о чём-то утерянном, что навсегда развеялось в морозном воздухе чужого дальневосточного города, который он завтра же покинет навсегда.

* * *

Теперь одиночество и холод тёмной лунной стороны Илью не пугали. Он прошагал уже несколько километров по безжизненной поверхности без тени той грусти, что охватила его, когда он пролетал над этим местом в инопланетянском блюдце. Возможно, в этом был «эффект второго раза», когда что-то немыслимое, будучи сделано повторно, уже не поражает своей грубой чужеродностью и теряет статус исключительности. Типа, как второе убийство, или вторая любовь, или повторное похищение и анальный зондаж.

А, возможно, дело было в нём самом. Точнее в его новом теле. Быть андроидом оказалось очень комфортно и интересно. Темноты в привычном, человеческом понимании этого слова больше не существовало. Он прекрасно видел, куда наступает и куда бредёт благодаря мультимодальному анализатору, суммирующему данные не только видимого спектра, но и от всевозможных вспомогательных детекторов. Теперь вместо губительной бездны перед его глазами на многие километры вокруг простиралась скучная пыльная равнина, изрытая недавними взрывами и случайным космическим хламом.

По пути сюда он чуть не попал под траки пятнадцатиметрового трансформера на гусеничном ходу, возвращающегося на базу. Илья попробовал связаться с грубияном, но тот мгновенно отклонил его вызов, даже не сбавив скорости.

Однако Морриган уже знал, что эта механическая машина смерти, ощерившаяся на него раскрасневшимися лазерными излучателями, на самом деле Кузьма. Таково было его новое временное тело для адаптации. И ещё Илья знал, что настоящие Каа не используют таких примитивных машин, и в будущем Кузьма обретёт себя в форме структурированного сгустка плазмы размером с саму Луну, безудержно прорываясь к центру галактики плечом к плечу с новыми собратьями. Каа не знают страха, Каа не отступают. Каа для чего-то нужно добраться до центра галактики.

А Содружеству Бинки не нужно было ничего. По крайней мере, такое впечатление создалось у Ильи после «напыления» всех оставшихся обучающих курсов. Представители Бинки исправно участвовали в работе всех трёх десятков Звёздных Ясель в разных уголках галактики. Они очень точно обозначили параметры ментальной конструкции, необходимые для их расы, но сами по-прежнему оставались безразличны к внешним контактам, контролируя всего три звёздных системы.

Таинственность своего будущего народа и общая неизвестность манили Морригана столь же сильно, как и тогда, когда на космическом блюдце рядом с дрыхнущей преподавалкой постмодерна он принял из рук прекрасного виртуального создания правильную таблетку.