системы со странами Восточной Азии и нефтедобывающими державами Ближнего Востока. Если коротко, мы можем узнать немало, «препарируя» скудные останки цивилизаций, что существовали в рамках похожей системы, которая пала более трех тысяч лет назад.

Обсуждение «коллапса империй» и сравнение взлетов и падений царств — далеко не новая идея; ученые обращались к этой теме по меньшей мере с 1700-х годов, когда было опубликовано исследование Эдуарда Гиббона об упадке и разрушении Римской империи. Более свежий пример обращения к вопросу — книга «Коллапс» Джареда Даймонда^[2]. Впрочем, большинство авторов рассматривали гибель исключительно одной империи или одной цивилизации, будь то римляне, майя, монголы или кто-то еще. В своей работе я пытаюсь показать глобализованную систему с несколькими цивилизациями, взаимодействующими и как минимум частично взаимозависимыми. В истории обнаруживается всего несколько примеров подобных глобализированных мировых систем; та, что сложилась в позднем бронзовом веке, и та, которую мы наблюдаем сегодня, являются наиболее очевидными образчиками, и параллели — корректнее, наверное, сказать «сопоставления» — между ними, безусловно, интригуют.

Приведу лишь один пример. Британская исследовательница Кэрол Белл недавно отметила, что «стратегическая ценность олова в ПБВ [позднем бронзовом веке]… как видится, не слишком отличается от ценности сырой нефти сегодня»^[3]. В те времена олово добывалось в «промышленных масштабах» только на ряде копей в Бадахшанской области (Афганистан), откуда его доставляли по суше в Месопотамию (современный Ирак) и на север Сирии, а далее везли на север, юг и запад, в том числе и через Эгейское море. Белл продолжает: «Доступность олова в количествах, достаточных для изготовления… оружейной бронзы, должна была занимать умы великих царей Хаттусы^[4] и фараонов в Фивах ничуть не меньше, чем поставки бензина для заправки американских внедорожников по разумной цене занимают ныне президента США»^[5].

Археолог Сьюзен Шеппард, ранее сотрудница музея Эшмола в Оксфорде, а теперь преподаватель Шеффилдского университета, призывала к подобным сравнениям и сопоставлениям уже десять лет назад. По ее замечанию, налицо некоторые «по-настоящему полезные аналогии» между миром 1200 года до нашей эры и миром сегодняшним, в том числе возрастание политической, социальной и экономической фрагментации, а также осуществление прямого обмена в «беспрецедентных социальных масштабах и на беспрецедентных расстояниях». Наиболее актуальным представляется ее наблюдение, что ситуация конца позднего бронзового века обеспечивает очевидную аналогию с нашей собственной «все более и более гомогенной, однако неконтролируемой мировой экономикой и культурой, в условиях которых… политическая нестабильность в одном уголке мира может оказать радикальное влияние на экономику регионов, отделенных тысячами миль»^[6].

Историк Фернан Бродель однажды сказал: «Историю бронзового века легко описать в драматической форме — она изобилует вторжениями, войнами, грабежами, политическими катастрофами и экономическими коллапсами, что имели долгосрочные последствия, были «первыми столкновениями народов». Бродель также предположил, что историю бронзового века можно излагать «не только как сагу драмы и насилия, но и как повествование о более мирных контактах — коммерческих, дипломатических (даже в те времена) и прежде всего культурных»^[7]. Это пожелание Броделя было усвоено последующими поколениями, и потому я представляю вниманию читателей историю (точнее, истории) позднего бронзового века как своего рода пьесу в четырех действиях, с соответствующими отступлениями и флешбэками, которые обеспечивают надлежащий контекст для появления значимых персонажей, врывающихся на мировую арену, а затем ее покидающих: это хетт Тудхалияс и митанниец Тушратта, египтянин Аменхотеп III и ассириец Ашшур-убалит (см. словарь действующих лиц в конце книги, предназначенный для тех, кто хочет запомнить имена и даты).

Отчасти наше повествование при этом будет похоже на интеллектуальный детектив, с неожиданными поворотами сюжета, ложными выводами и многозначительными намеками и подсказками. Цитируя Эркюля Пуаро, легендарного бельгийского сыщика, созданного воображением Агаты Кристи (которая сама была замужем за археологом^[8]), нам придется активно использовать наши «маленькие серые клеточки», чтобы свести воедино разрозненные нити доказательств в поисках ответа на вопрос, почему стабильная международная система внезапно рухнула после процветания на протяжении многих столетий.

Кроме того, чтобы по-настоящему понять, что именно погибло в 1177 году до нашей эры и почему это был поистине ключевой момент древней истории, мы должны начать немного раньше — схожим образом тому, кто желает уяснить истоки современного глобализирующегося мира, следует изучить восемнадцатое столетие и начать с завершения периода Просвещения, промышленной революции и рождения Соединенных Штатов Америки. Хотя меня прежде всего интересует установление возможных причин распада цивилизаций бронзового века в данном географическом регионе, я также затрагиваю вопрос о том, что потерял мир в целом в этот решающий момент, когда пали империи и царства второго тысячелетия до нашей эры, и о том, в какой степени цивилизация в этой части мира была отброшена назад — где-то на многие века — и изменилась необратимо. По своим масштабам катастрофа была колоссальной; подобной утраты мир не переживал впредь до тех пор, пока спустя пятнадцать столетий не рухнула Римская империя.

Благодарности

Мне очень давно хотелось написать такую книгу, и потому первым я хочу поблагодарить Роба Темпио, который сподвиг меня на реализацию данного проекта и затем активно помогал преодолеть обычные трудности, ожидающие любого автора. Он также выказал невероятное терпение в ожидании окончательного варианта рукописи, который поступил в издательство, мягко говоря, несколько позже первоначально оговоренного срока. Я очень рад, что мой текст открывает новую серию «Переломные моменты древней истории» издательства Принстонского университета под руководством Барри Штрауса и Роба Темпио.

Я также признателен университетскому фонду содействия ученым при университете Джорджа Вашингтона за летнюю стипендию и за многочисленных друзей и коллег, в том числе Ассафа Ясур-Ландау, Израэля Финкелыптайна, Давида Уссишкина, Марио Ливерани, Кевина Макджу, Райнхарда Юнга, Джемаля Пулака, Ширли Бен-Дор Эвиан, Сару Парчак, Эллен Моррис и Джеффри