Врата? – Кто-то из оборотней говорил мне о них. – Разве они никуда не ведут?»

Хранитель засмеялся. Хорошо, что я не услышал этого смеха, только почувствовал. Так мог бы смеяться умирающий, зная, что его убийца умрет вместе с ним. А может быть, и раньше.

«Ведут. Врата ведут сюда! – опять почувствовал я злорадный смех. – Ученик не только не превзошел учителя, он даже не дотянулся до его уровня. Все Врата открываются только в одну сторону. Эти выродки... они соединили мир с такими местами, куда их учителя не спешили соваться. Теперь сюда лезет всякая дрянь. Этим выродкам приходится убивать ее, чтобы самим хоть как-то жить. Думаю, они не сразу поняли, что натворили, а потом... потом стало слишком поздно что-то менять. Разрушить легче, чем построить на обломках. Часто построенное оказывается хуже разрушенного. Но еще чаще на обломках так ничего и не строится, остаются только руины...»

Кажется, Хранителю давно хотелось выговориться. И чтобы слушатель не только слушал, но еще и понимал, о чем с ним говорят. Я почти дорос до идеального слушателя – идеальный молчит, а я спросил:

«И ничего нельзя исправить, совсем ничего?»

«А зачем? Думаешь, меня это волнует?»

«Волнует. Не волновало бы – ты и думать бы о них забыл».

«А я и забыл, – заявил Хранитель. – Ты вот спросил – я ответил и... забыл».

Я вдруг мысленно увидел, как собеседник быстро приближается к двери, распахивает ее...

«Не верю! – бросаю ему в спину. Как нож в затылок. Чтобы только оглушить. – Не верю, что ты никак не можешь помочь!»

«Им?! Не смеши меня!..»

«Не им – этому миру!»

«А меня здесь больше нет. Мое тело убили. Здесь. В этом мире. И всех, кто мне был дорог, – их тоже больше нет. А моя сущность... Всего лишь случайный гость, турист, как говорят у вас. Так что мне нет дела до всего, что тут происходит. Пускай выродки сами разбираются. – Язвительный тон вдруг сменился всхлипом: – Ты бы видел, что они сотворили с временными потоками!»

И дверь захлопнулась. Очень быстро и громко.

Я остался один. Сидел, смотрел вдаль и ничего не видел. Слишком насыщенной оказалась лекция, слишком много информации вывалилось на меня. Я сидел, смотрел и не заметил, куда подевалась ночь. Вокруг было тихо и пусто. В душе тоже была пустота и боль. Двигаться не хотелось. Жить тоже не хотелось. То, что ночью казалось фантастически красивым, утром выглядело омерзительно.

Грязно-желтая земля, вся в трещинах и ожогах. Желтые обветренные скалы, похожие на обглоданные кости. Больное желто-серое небо прикрывало сверху всю эту мерзость. Солнца не было. Какое-то белесое пятно бельмом глядело на меня. Чем больше я смотрел на все это, тем сильнее мне хотелось зажмуриться, натянуть на голову одеяло, заснуть и не проснуться. В идеале – напиться и застрелиться. Давно мне не было так дерьмово.

Красота – страшная сила. Уродство, оказывается, тоже. Похоже, мне нельзя долго быть наедине с такой красотой.

– А где горы? – вдруг услышал я.

Повернул голову на голос и понял, что ошибся: я был не один.