====== Вместо начала ======

====== Пролог ======

Кингс-Кросс. 1991 год. За несколько минут до отправления в Хогвартс. Шоколад. Копна вьющихся, непослушных волос. Глаза, светящиеся счастьем. Улыбка. Несколько длинные передние зубы, но это не важно. И невероятно красивое лицо. Маленькая, обнимающая родителей. Невероятная. Я стоял на вокзале Кингс-Кросс и смотрел на девочку, с которой мне предстоит учиться. Я, еще совсем мальчишка, смотрел и не мог оторвать от нее взгляда. Никого прекраснее в своей жизни я не видел. – Мам! – дернул я стоящую рядом со мной женщину за юбку. – Мы её знаем? – я указал пальцем на девочку, которая уже забиралась в вагон Хогвартс-экспресса. Мама взглянула на неё, а затем обеспокоенным взглядом посмотрела на меня. – Нет. Это маглорожденная, Драко. Не вздумай показать её отцу. Будет лучше, если ты вообще не будешь с ней разговаривать. Нельзя иметь дело с грязнокровками. И ты это знаешь! – сказала мать тоном, не терпящим возражений. Да какая разница, что она маглорожденная? С такими глазами как у неё, будь она маглом, я бы женился на ней! Хогвартс-экспресс. 1991 год. Вот уже битый час мне приходиться поддерживать разговор о невыносимом Гарри Поттере, который едет с нами в поезде. Да какая разница кто там едет, если эта маленькая маглорожденная ходит по поезду со свойским видом? Каждый раз, когда она проходила мимо моего купе, я задерживал дыхание. Я хотел, что бы она остановилась, зашла к нам, сказала хоть слово. Но она даже не посмотрела ни разу в нашу сторону. Крэбб и Гойл, мои друзья с детства, обозвали её несколько раз назойливой грязнокровной мухой, и я еле сдержался, чтобы не отреагировать так, что моему отцу не понравилось бы. Мы долго обсуждали, что она прирожденная Хаффлпаффка. Я изображал смех, когда Пэнси Паркинсон подшутила над её зубами. Но сам тайно надеялся, что она попадет в Слизерин, ибо все из моего рода всегда учились там. Так всегда говорил отец. В какой-то момент мне надоело, что её оскорбляют, и я решил перевести тему на Поттера. Им восхищались все без исключения. Мальчик-который-выжил, черт его побери. Но, недолго думая, Пэнси стала называть предмет моего восхищения Поттеровской судьбой, и я, не выдержав, вылетел из купе и помчался чёрт знает куда. Я просто бежал, и думал, что переубиваю всех, кто будет её оскорблять или унижать из-за нечистой крови. И тут БАМС! Я свалился на пол. Кто еще тут расходился? Я приподнялся на локтях, и увидел эти шоколадные глаза. Рот раскрылся от удивления. Девочка уже переоделась в форму, и рядом с ней валялась её волшебная палочка. Она встала и отряхнулась. Я поднял с пола палочку, и протянул ей. – Я… – проблема в том, что я даже не знал, что ей сказать. Она забрала палочку и улыбнулась. У меня подкосились ноги. Я уже было хотел познакомиться с ней, как за спиной услышал хохот Гойла. Он позвал меня. – Смотри куда идешь! И попробуй расчесаться! – крикнул я на весь коридор, развернулся, схватил Гойла за рукав, и потащил назад в купе. У меня остался неприятный осадок от того, что я ей сказал. Но таким образом я уберег её от издевательств Гойла. Я извинюсь перед ней. Непременно. Остаток пути я притворялся спящим, чтобы не слушать обсуждения друзей о том, какое у неё было лицо, когда я предложил ей причесаться. Хогвартс. 1991 год. Обеденный зал. Слизерин. О, Мерлин, прошу тебя, пусть это будет Слизерин. Я стоял в толпе учеников, готовящихся к распределению. Пару минут назад я предпринял неудачную попытку подружиться с Поттером. Вонючий полукровка. И тогда я злобным взглядом обвел всех вокруг. И встретился с теми самыми глазами. В них стояло осуждение, и она тихонько помотала головой, в знак неодобрения. Я еле сдержался, чтобы не закричать. Пожалуйста, пусть это будет Слизерин. Я спокойно ждал своего имени. Когда после очередного выкрикнутого имени, шоколадно-медовая копна волос прошла мимо меня. Как её звали? Какое имя? Я повернул голову к Пэнси. – Как?- спросил я надменным тоном, стараясь не выдать своего волнения. – Грейнджер, – прошептала она мне. Значит, Грейнджер. Она несмело шла в сторону шляпы, в чем-то себя убеждая. О, Мерлин, пусть это будет… – Гриффиндор! – воскликнула шляпа, и красавица Грейнджер проскакала мимо меня в сторону своего факультета. Пожалуйста, пусть это будет Гриффиндор! Как же это смешно и жалко. Я из-за какой-то девчонки готов пренебречь фамилией. Чтобы Малфой попал в Гриффиндор! Отец от меня отречется! А между Малфоями никогда не должна встать женщина! Тем более грязнокровка. Но это все мнимые суждения отца. Мне главное постоянно видеть тепло этих глаз. Меня робко пнула в бок Пэнси, и указала на профессора со шляпой. Я все понял. Гриффиндор. Пусть это будет Гриффиндор. Но не успела шляпа опуститься ко мне на голову, как крик «Слизерин» пронесся по залу. Что бы скрыть разочарования, я натянул широкую улыбку, и прошагал в сторону своего стола, лишь раз позволив себе взглянуть на Гриффиндоский стол. На неё. Но она о чем-то оживленно беседовала с одним из рыжих Уизли. Моя Грейнджер.

====== 1 ======

Воспоминания осколками резанули по сердцу. Каждый вздох, каждый взгляд, каждое слово. С первого дня, каждый час, каждую минуту, каждую секунду, я строил стену безразличия. Стену между своими чувствами и её глазами. Но стену удаётся держать не боле трех секунд. После этого она с треском падает. Чувства вырываются наружу. Но я не бросаюсь её в объятия с криками о вечной любви. Я не могу себе этого позволить. Поэтому я стараюсь ударить. Ударить по самому больному её месту. По крови.

Оскорбление, которое заменило ей имя в моём окружении. Грязнокровка. Обиднее прозвища я и придумать не мог. Но порой мне кажется, что грязная кровь не у неё, а у меня.

Впервые желание так её назвать возникло, когда она сдружилась с золотым мальчиком Поттером и его покорным слугой Уизли. Меня как будто кто-то предал. Кто-то очень любимый и значимый. Не кто-то… Грейнджер.

Я пытался убедить себя в том, что она мне не нужна. Но с каждым днем становилось все хуже. Отправной точкой, стало, когда она прикоснулась ко мне на третьем курсе. Это нельзя было назвать порывом нежности. Скорее порывом ярости. Грейнджер ударила мне по лицу. И удар был, прямо скажем, блестящий.

По идее, это должно было вызвать во мне злость, но вызвало лишь желание поцеловать её. Что я, собственно говоря, и сделал. За это мне заплатил её рыжий дружок фингалом под глаз.

С тех пор Паркинсон не давала мне забыть об этом поцелуе, а я в свою очередь не давал забыть о нем золотой троице. Вот и