========== Пролог. ==========

Ее предупреждали, что роды будут непростыми, и они действительно прошли не слишком гладко, но теперь, когда все позади, женщина предпочитала думать о хорошем. Например, о том, что уже очень скоро ей принесут ее малышку, ее персональный лучик света и счастья…

Однако вместо этого в ее палату ворвался врач и несколько медсестер. Скороговоркой объяснив, что она нужна им в другом месте и срочно, но после родов еще нельзя вставать, они помогли ей перебраться на каталку и быстро повезли в соседнее крыло клиники для полуночников. Как подозревала молодая мама, туда, где держат новорожденных.

Плохое предчувствие закралось в душу.

И оно вполне оправдало себя, когда женщина увидела коридор перинатального отделения.

- Мы бы не тревожили вас, но… - Врач-полуночник замялся, не зная, что сказать.

А говорить и не нужно было.

Комнату, где держали грудничков, смело можно было называть холодильником. Стены были покрыты толстым слоем инея, а стекла закрывала плотная вязь морозных узоров, которые чаще встречаются в январскую стужу. Ледяная корка выходила даже за пределы комнаты, понижая температуру в коридоре.

- Это ваша дочь. – Врач слегка поежился. – Она не подпускает к себе чужих, и мы подумали, что вы сможете ее успокоить.

- Довезите меня до моей девочки, - без тени сомнений попросила мать.

Когда каталка остановилась рядом с единственной обитаемой кроваткой, женщина увидела совсем маленького ребенка, который шевелил ручками и ножками, и его, похоже, совершенно не смущали низкие температуры, которые он же сам и создал.

Мама, не боясь и не сомневаясь, предельно осторожно взяла свою малышку на руки и погладила ее по черненьким волосикам на головке. Ребенок радостно улыбнулся, каким-то непостижимым чутьем узнавая ту, что дала ему жизнь.

- Хабалишь, сокровище мое?.. – хмыкнула молодая мать, и девочка совершенно невинно хлопнула черными ресничками, что обрамляли обычные для всех младенцев голубые глаза. – Врачей пугаешь? Какой же проказницей ты у меня вырастишь, а? Боюсь даже представить.

Впрочем, это было не единственное, что волновало ее в данный момент.

Сила, столь могучая, что проявилась спустя сутки после рождения, что это – дар или…

========== Первая. ==========

- …Проклятье! – прошипела я, отбрасывая папку с очередным делом.

Чертов Совет магов, видимо, решил укокошить меня магическим выгоранием, раз контролировать не получается! Иначе зачем бы им посылать ко мне в один день столько осужденных?!

- Проблемы? – просунулась в приоткрытую дверь блондинистая голова коллеги.

Денис Полунин обладал прямо противоположной мне по форме воздействия силой – он мог на ментальном уровне запечатывать любой дар. К нему отправляли лишь тех, кого осудили жестко, а не жестоко – с последними работала я.

Почему-то считалось, что наложить запрет на магию ментально – более гуманно, чем оставить ее в мыслях чародея, но при этом лишить ее физического воплощения. То есть маг мог до посинения твердить заклятье, но даже искры сотворить не мог – осознание собственной беспомощности столь наглядно воистину ужасно для тех, кто колдовал, как дышал.

В отдел Печатей при Совете магов я попала сразу после обучения у Марины Васильевны, одной из сильнейших магичек с водной направленностью в стране. Эту женщину я очень ценила и уважала за то, что она помогла подчинить себе мой дар, которого панически боялись не только все окружающие, но – что намного хуже – я сама. Причем в куда большей степени, нежели все остальные.

А еще за то, что она не боялась ко мне прикасаться. И нашла способ избавить от этого страха других.

Мне всего-то пришлось на какое-то время надеть перчатки и носить их постоянно. Когда сила подчинилась мне абсолютно, их официально разрешили больше не носить, но я все равно таскала их с собой. Во избежание, так сказать, ибо характер у меня был… под стать моему дару – непредсказуемым. И предугадать, как я отреагирую на тот или иной раздражитель, не мог никто. Даже я.

- Да как сказать? – выходя из-за стола, так как время, указанное в деле, когда приведут осужденного, подходило через пять минут, вздохнула я. – Ты же знаешь, я не очень люблю работать с оборотнями, они слишком нестабильны.

В наш отдел приводились не только маги, но и довольно часто оборотни, и даже вампиры. Как правило, это были нарушители, с которыми побрезговали разбираться в клане.

Блондин понимающе покивал:

- И получить такой подарок за десять минут до конца рабочего дня…

- Именно.

- К слову, оборотень? – задумчиво переспросил Денис, идя со мной по направлению к веселой комнатке, как мы называли магически огороженную камеру. – Ходят слухи, что кто-то копает под Карателя Хемминга.

- Тогда этот «кто-то» уже труп, - пожала я плечами. Лично представителя Контроля не встречала, но наслышана была немало. – Шмарре-Кошмаре не потерпит даже тени на своей репутации…

- И вы совершенно правы, - раздался за нашими спинами ледяной голос, заставивший нас спешно обернуться. – По обоим пунктам.

Неудивительно, что его имя, как имя Господа, старались не употреблять всуе. Не из-за страха греха, а вдруг еще объявится по твою душу. Вот мы этой предосторожностью пренебрегли.

Мужчина был явно выше двух метров, и рядом с ним даже далеко не низенький Полунин казался невысоким и да, тощим, как сушёная вобла. У оборотня же мышцы были такими, что при любом движении дорогой костюм, который все же отменно сидел на такой же отменной для его комплекции фигуре, очевидно трещал по швам.

К лицу внимание приковывал шрам, пересекающий всю левую сторону. Он начинался от виска и уходил концами куда-то под воротник белой рубашки, расстегнутой на верхние пуговицы. Седые волосы до плеч были зачесаны назад, а серо-голубые глаза по-звериному быстро и цепко осмотрели нас.

И мне бы, безусловно, польстило, что на моей фигуре задержались на порядок дольше, чем на том же Денисе, если бы не репутация Хемминга, его проклятье, убивающее всех укушенных им, и мой общий в конце рабочего дня вид жуткой растрепанности (ага, лысый про расческу, а женщина всегда про красоту).

Впрочем, и замораживающее все живое выражение этих самым глаз не делало гигантского оборотня «Мистером дружелюбность».