кулаком по столу, в гневе прокричал царь. — Не ты играешь! Бесы бесчинствуют твоими руками!
— Великий государь! — подскочил со стула изменившийся в лице Бежецкий. — Дед, отец мой учили меня служить ревностно Богу и Царю, а не бесам!
— Раб лукавый! Говоришь, что только к алтарям Всевышнего прибегаешь? А почему тогда в бесовскую игру играешь? Решение Стоглавого собора тебе не закон?(11)
— Пятидесятное убо правило собора сего возбраняет играти всем и причетникам, и мирским человеком зернью и шахматы! — громким голосом процитировал Иоанн Васильевич. — Или ты на царя равняешься, пес окаянный? Трон и одежды царские на себя примеряешь? С ученьем дружишь, а не знаешь: "Что позволено Юпитеру, не дозволено тельцу"!
"Это конец! — обреченно подумал Михаил Семенович. — Жаль Андрюшку! И его не пожалеет государь!". Лицо царя поплыло перед глазами князя Михаила, и словно тугая струна разорвалась в его голове, хлестнув изнутри нестерпимой болью. Темнота подступила к глазам. Схватившись за край стола, он с трудом устоял на месте.
— Кладу на тебя опалу Мишка! Чтобы до заутрени духа твоего в Москве не было. А там посмотрю. Волен царь, на ослушников своих опалы класть, а иных и казнить, имущество их брать на себя в казну! — продолжал Иоанн Васильевич.
Конец фразы князь не услышал. Он потерял сознание и рухнул на пол. Не глядя на лежащее у его ног тело, Иоанн Васильевич приказал Богдану: — Посмотри, может, притворяется, хитрец!
Бельский склонился над князем. Нащупав биение пульса на сонной артерии, отворил веки глаз:
— Жив, великий государь! Но очень плохой! Удар у него, боюсь, долго не протянет!
— Слабак! — презрительно усмехнувшись, сделал вывод царь. — А игрок сильный! Прикажи своим людям отвезти его домой! И пусть дворовым передадут, чтобы до утра его здесь не было!
Царь хотел выйти из кабинета, но у дверного проема, вспомнив, остановился и неожиданно спросил: — А где его юнец?
— Сказывают, на днях должен быть в Москве. Срок его обучения у немцев закончился! — ответил Богдан.
— Вот и хорошо! Успеет проститься с батюшкой! — произнес отеческим тоном Иоанн Васильевич и, стуча серебряными подковками, покинул кабинет.
В тот же день, где-то около полуночи, за кремлевскими стенами в одной из изб Разбойного приказа между Архангельским собором и Фроловскими воротами.
Колеблющееся пламя свечи тусклым светом выхватывало из темноты неясные очертания лиц двоих, сидящих за столом, напротив друг друга. По голосу и манере говорить было ясно, что один из них старше и опытней другого. — Вот так и встречаемся! — вздохнул тот, что помоложе. — Целый день на службе! А поговорить по душам можем только ночью! — На то воля государева! — ответил который постарше. — Что ты мне хотел сказать! — Воля государева, воля божья! — согласился собеседник. — Отдай за меня Ирину! — Не долго же ты думал! — усмехнулся пожилой. — А достоин ли ты, быть мужем моей красавицы дочери! — Мы с ней отличная пара! — С милым и в шалаше рай? Ирина привыкла, чтобы ей на золоте подавали! — Не смейся! 700 четвертей пашни, почти восемьсот мужиков — это ты называешь шалашом? Люди, более приближенные к государю, и этого не имели. Малюта Скуратов после себя захудалую деревеньку оставил, так что государю пришлось его вдове пенсию назначать. Не стыдно тебе? — Не стыдно. Оглянись по сторонам. Знакомы ли тебе князья Бежецкие? — Ты смеешься? Не только знакомы, но и в дальнем родстве с ними нахожусь! Мы же Коробьины-Бежецкие! — Какое родство? Посмотри на их вотчину! За горизонтом не видно. Поля возделанные, мужики сытые, вместо твоих покрытых кустарником земель и голодных и разутых крестьян. Князь, говорят, еще и барыш с торговли имел! Сколько кубышек с золотом закопано у него по разным углам? В Китай-городе хоромы каменные! А у тебя? Как в народе говорят: "Хоромы кривые, сени лубяные, слуги босые, собаки борзые!" — рассмеялся тот, что постарше. "Издевается старый черт! — оскорбился молодой собеседник. — Знает, что я за нее все отдам!". — Даю тебе слово, у нас с Ириной не хуже будет! Дай только время! — Да не обижайся ты! Пошутил я. Хорошо говоришь! Не знал бы тебя зятюшка, никогда бы не поверил! Присылай в следующую субботу сватов! По рукам? — перестав смеяться, примирительно предложил пожилой. "Хитришь тестюшка! — кичливо подумал будущий жених. — С золотой посуды у него в семье едят! Как бы ни так. На самом деле худородный дворянишко спит и видит, как породниться с ним, отпрыском старинного боярского рода!". — По рукам! — согласился он. Рукопожатием через стол собеседники скрепили свое согласие. — Вообще-то от богатства одни несчастья, — продолжил беседу старший. — Я, Бежецкого не просто так вспомнил? Вчера он под царскую опалу попал! Князь не смог вынести бесчестья и его хватил удар. Утром отвезут в родовое имение. Но говорят, дни его сочтены. А сын ничего не знает. — Это почему? — удивился его собеседник. — Его рядом с ним нет. Два года назад был послан государем на учебу за границу в Италию. — Скорее всего, он там и останется! — Нет. Как раз на днях он закончил обучение и решил вернуться назад к отцу, на свою новую Родину. Только на границе его не пропустили. За немца приняли. Дорожная грамота на языке латинян, в платье немецком. С рождения на чужбине! Вылитый немец! — Сколько же ему там сидеть? Некому за него порадеть! — Это правда. Только князь Михаил, вчера успел сделать и оплатить ему проезжую и подорожную грамоты. Наверное, тот их уже получил и дня через полтора, ямской гоньбой будет в Москве. Засуха, дороги хорошие. А до вотчины, рядом с Коширой, почти рукой подать, часов одиннадцать — двенадцать на резвой лошади. Дай Бог ему успеть проститься с родителем. — Печальная история! А что же, у князя больше детей нет? — Нет, Андрей его единственный наследник. "Счастливчик! — с завистью подумал о сыне князя молодой собеседник. — Какой-то немчуре все сразу, а родовитому русскому дворянину — ничего!".
В тот же день, где-то около полуночи, за кремлевскими стенами в одной из изб Разбойного приказа между Архангельским собором и Фроловскими воротами.
Колеблющееся пламя свечи тусклым светом выхватывало из темноты неясные очертания лиц двоих, сидящих за столом, напротив друг друга. По голосу и манере говорить было ясно, что один из них старше и опытней другого. — Вот так и встречаемся! — вздохнул тот, что помоложе. — Целый день на службе! А поговорить по душам можем только ночью! — На то воля государева! — ответил который постарше. — Что ты мне хотел сказать! — Воля государева, воля божья! — согласился собеседник. — Отдай за меня Ирину! — Не долго же ты думал! — усмехнулся пожилой. — А достоин ли ты, быть мужем моей красавицы дочери! — Мы с ней отличная пара! — С милым и в шалаше рай? Ирина привыкла, чтобы ей на золоте подавали! — Не смейся! 700 четвертей пашни, почти восемьсот мужиков — это ты называешь шалашом? Люди, более приближенные к государю, и этого не имели. Малюта Скуратов после себя захудалую деревеньку оставил, так что государю пришлось его вдове пенсию назначать. Не стыдно тебе? — Не стыдно. Оглянись по сторонам. Знакомы ли тебе князья Бежецкие? — Ты смеешься? Не только знакомы, но и в дальнем родстве с ними нахожусь! Мы же Коробьины-Бежецкие! — Какое родство? Посмотри на их вотчину! За горизонтом не видно. Поля возделанные, мужики сытые, вместо твоих покрытых кустарником земель и голодных и разутых крестьян. Князь, говорят, еще и барыш с торговли имел! Сколько кубышек с золотом закопано у него по разным углам? В Китай-городе хоромы каменные! А у тебя? Как в народе говорят: "Хоромы кривые, сени лубяные, слуги босые, собаки борзые!" — рассмеялся тот, что постарше. "Издевается старый черт! — оскорбился молодой собеседник. — Знает, что я за нее все отдам!". — Даю тебе слово, у нас с Ириной не хуже будет! Дай только время! — Да не обижайся ты! Пошутил я. Хорошо говоришь! Не знал бы тебя зятюшка, никогда бы не поверил! Присылай в следующую субботу сватов! По рукам? — перестав смеяться, примирительно предложил пожилой. "Хитришь тестюшка! — кичливо подумал будущий жених. — С золотой посуды у него в семье едят! Как бы ни так. На самом деле худородный дворянишко спит и видит, как породниться с ним, отпрыском старинного боярского рода!". — По рукам! — согласился он. Рукопожатием через стол собеседники скрепили свое согласие. — Вообще-то от богатства одни несчастья, — продолжил беседу старший. — Я, Бежецкого не просто так вспомнил? Вчера он под царскую опалу попал! Князь не смог вынести бесчестья и его хватил удар. Утром отвезут в родовое имение. Но говорят, дни его сочтены. А сын ничего не знает. — Это почему? — удивился его собеседник. — Его рядом с ним нет. Два года назад был послан государем на учебу за границу в Италию. — Скорее всего, он там и останется! — Нет. Как раз на днях он закончил обучение и решил вернуться назад к отцу, на свою новую Родину. Только на границе его не пропустили. За немца приняли. Дорожная грамота на языке латинян, в платье немецком. С рождения на чужбине! Вылитый немец! — Сколько же ему там сидеть? Некому за него порадеть! — Это правда. Только князь Михаил, вчера успел сделать и оплатить ему проезжую и подорожную грамоты. Наверное, тот их уже получил и дня через полтора, ямской гоньбой будет в Москве. Засуха, дороги хорошие. А до вотчины, рядом с Коширой, почти рукой подать, часов одиннадцать — двенадцать на резвой лошади. Дай Бог ему успеть проститься с родителем. — Печальная история! А что же, у князя больше детей нет? — Нет, Андрей его единственный наследник. "Счастливчик! — с завистью подумал о сыне князя молодой собеседник. — Какой-то немчуре все сразу, а родовитому русскому дворянину — ничего!".