с миром, а завтра пожалуйте», — и затворился.

Никакое слово не может выразить той радости, которую я ощутил к сердце моем; я плавал в блаженстве. Мысль, что, несмотря на все долготерпение целого дня, я хоть под конец да сподобился не только узреть отца Серафима, но и слышать привет его богодухновенных слов, так утешила меня, что я был на высоте блаженства, никаким подобием неизобразимой. И несмотря на то, что целый день не пил, не ел, я сделался так сыт, что как будто наелся до пресыщения и напился до разумного упоения. Говорю истину, хотя, может быть, для некоторых, не испытавших наделе, что значит сладость и упоение, которыми преисполняется человек во время наития Духа Божиего, слова мои покажутся преувеличенными и чересчур восторженными; но уверяю совестью православного христианина, что нет нимало преувеличенного, а все сказанное сейчас мной есть не только сущая истина, но даже и весьма слабое, ничтожное представление того, что я тогда действительно ощущал в сердце моем.

Но кто даст мне глагол, вполне могущий, хотя мало, хотя отчасти, выразить, что восчувствовала душа моя на следующий день?..

Это было в четверток; день был пасмурный, снегу было на четверть на земле, и сверху порошила довольно густая снежная крупа, когда батюшка отец Серафим начал беседу со мной, на ближней пажнинке своей, возле той же его ближней пустыньки, противу реки Саровки, у горы, подходящей близко к берегам ее, поместив меня на пне лишь только что срубленного им дерева, а сам стал против меня на корточки.

Ни слова не скажу о первоначальных словах отца Серафима, ибо они не относятся к предмету настоящего рассказа; начну с первых слов, предшествовавших событию.

«Ваше Боголюбие! — сказал мне великий старец. — В ребячестве вашем вы усердно желали знать, в чем состоит цель жизни нашей христианской, и у многих великих особ духовных о том спрашивали неоднократно».

Надобно знать, что с двенадцатилетнего возраста моего, по недоведомым судьбам Божиим, я очутился между архиереев русских.

«Но никто вам не сказал о том справедливо. Ибо пост, молитва, бдение и всякие другие дела христианские, сколько ни хороши сами по себе, однако не в делании лишь только их состоит цель нашей жизни христианской, хотя они и служат средствами для достижения ее. Истинная цель жизни нашей христианской естьстяжание Духа Святого Божиего. Пост же, бдение, молитва, милостыня и всякое Христа ради делаемое добро суть средства для стяжания Святого Духа Божиего. Заметьте, что лишь только ради Христа делаемое доброе дело приносит нам плоды Духа Святого, все же не ради Христа делаемое, хотя и доброе, мзды в жизни будущего века нам не предоставляет, да и в здешней жизни благодати Божией тоже не дает. Вот почему Господь наш Иисус Христос сказал: всяк, иже недобирает со Мной, тот расточает (ср.: Мф. 12, 30).

Доброе дело нельзя иначе назвать, как собиранием, ибо оно хотя и не ради Христа делается, однако же есть добро, так что в другом месте Священного Писания говорится: во всяцем языце бояйся Бога и делаяй правду приятен Ему есть (Деян. 10, 35). И как видим из священного повествования, до того приятен Богу, что Корнилию сотнику, боявшемуся Бога и делавшему правду, когда молился он Богу, ему неведомому, явился ангел Господень и сказал: пошли в Иоппию к Симону усмарю, тамо обрящеши Петра и той ти речет глаголы живота вечного, в них же спасешися ты и весь дом твой (ср.: Деян. 9, 43; 10, 3-7), то есть так приятны Богу, что он все Свои Божественные средства употребляет, чтобы доставить такому человеку возможность не лишиться за них награды в жизни пакибытия, начавши здесь, на земле, правою верою в Господа нашего Иисуса Христа, пришедшего в мир грешных спасти, и приобретением себе благодати Духа Святого, вводящего в сердца наши Царствие Небесное еще и во временной жизни нашей и прокладывающего нам дорогу к приобретению блаженства жизни будущего века.

Однако не большим же, чем и ограничивается эта приятность Богу добрых дел, не ради Христа делаемых, так что Он, в изъявление приятности их Ему, дает средства на осуществление их на деле, и за человеком остается или осуществить их, или нет. Вот почему Господь сказал иудеям: аще не бысте видели, греха не бысте имели; ныне же глаголете яко видим, грех убо ваш пребывает (ср.: Ин. 9, 41), то есть если, подобно Корнилию, воспользуется человек приятностью Богу дела своего, не ради Христа сделанного, и уверует в Сына Его, то и такого рода дело вменится ему, как бы ради Христа сделанное, за веру в Него, — хотя и под конец да приусвоенную преискренне. В противном случае человек не имеет права жаловаться, что добро его не пошло в дело, чего, однако же, при делании какого-нибудь добра ради Христа никогда не бывает; ибо добро, ради Него делаемое, не только в жизни будущего века венец правды ходатайствует, но и в здешней жизни преисполняет человека благодатью Духа Святого, и притом таким образом, как сказал: не в меру бо даст Бог Духа Святого, Отец бо любит Сына и вся дает в руце Его.

Так-то, ваше Боголюбие, так в стяжании этого-то Духа Божиего и состоит истинная цель нашей жизни христианской, а молитва, милостыня, бдение, и пост, и другие добродетели суть только средство к стяжанию Духа Божиего».

«Как же стяжание? — спросил я его. — Я что-то этого не понимаю».

«Стяжание все равно что приобретение, — отвечал он. — Ведь вы разумеете, что значит стяжание денег, так все равно и стяжание Духа Божия. Так и Сам Господь землю нашу называет торжищем, а жизнь — куплею и дает нам заповедь: дондеже приду. Вот почему в притче о мудрых и нерадивых девах, когда у юродивых недоставало елея, сказано было им: шедше купите на торжище (ср.: Мф. 25, 1-13), но как двери уже были затворены, то они и не могли этого сделать. Затворение дверей есть прекращение жизни, смертью делаемое. Вот почему Господь, сострадая к нашему бедствию, то есть невниманию к милосердному Его о нас попечению, велегласно возглашает: се стою при дверех и стучу (Апок. 3, 20), разумея под дверьми течение жизни нашей, еще не затворенной смертью. Так я желал бы, ваше Боголюбие, чтобы в здешней жизни вы всегда были в Духе Божием; ибо Господь говорит: в чем застану, в том и сужду. Горе же, если застанет нас во тьме, отягощенных попечением и печалями житейскими, ибо кто стерпит гнев Его и противу лица гнева Его кто устоит? Вот почему сказано: бдите и молитеся, да не внидите в напасть, то есть да не лишитесь Духа Божиего, ибо бдение и молитва приносят нам благодать Его. Блаженны мы будем, когда обрящет нас Господь в полноте даров Духа Святого, ибо тогда мы можем благодерзновенно надеяться быть восхищенными на облацех в сретение Господа, грядущего со славою и силою многою судити живых и мертвых и