Вадим Скумбриев Кладбище снов

Этот город был ничем не лучше и не хуже других.

Хельга не любила города. Слишком много людей, слишком много речей и суетливых мыслей, так и норовящих залезть в её и без того тяжёлую голову. Много пыли, грязи и запахов, оседающих на тело. Даже провонявшее мертвечиной поле брани не могло сравниться с мерзостью города.

Но сейчас выбирать не приходилось. В поясном кошеле редко-редко позвякивали две полушки да сребреник: всё, что осталось. И в Яружев Хельга приехала на крестьянской телеге, болтая с возницей. Кто из целителей так путешествует?

Только тот, кому не любят платить.

— Вот они, ворота-то, — сказал крестьянин. — Ну, удачи тебе, красавица.

— Спасибо, почтенный.

Начинал капать холодный осенний дождь, и никто не смотрел на Хельгу, шедшую мимо рынка, мимо площади с шибеницей и роскошного храма в сторону княжеской крепости, со стен которой грозно смотрели пушки. Это в деревне крестьяне сбегутся поглазеть на рыжую девицу, не иначе как из бесстыдства напялившую охотничьи штаны с сапогами да кожаный дублет, а здесь, в торговом Яружеве, народ ко всему привычный. Спрятавшиеся от дождя стрельцы на воротах крепости, завидев Хельгу, тоже не обратили на мужскую одежду никакого внимания. Куда больше их занимала сама гостья.

Её сапоги застучали по доскам подъёмного моста, и один из привратников, вздохнув, вышел из-под навеса.

— И куда же это ты идёшь? — насмешливо спросил он.

— К князю, — спокойно ответила Хельга.

— Да? — ухмыльнулся страж, поправляя пищаль за спиной. — И зачем же?

— Говорят, его сын из ума выжил. Я могу помочь.

— О! Так ты лекарка? — он окинул её пытливым взглядом. — Тут уже немало именитых докторов побывало, да только все уехали восвояси. Чем хочешь лечить-то княжича, девка? Травами? Чародейством? Умными речами? А может, жидким серебром да толчёными деревяшками?

— Грёзами.

Страж изменился в лице и как-то беспомощно обернулся на запертые створки, словно пытаясь увидеть там подсказку, что делать. О сновидцах ходили самые странные и нелепые слухи, и хорошо если дюжинная часть из них была правдой. Хельга не могла сказать, во что верит этот человек, но и разуверять его не желала. Она знала, что нисколько не походит на бывавших тут прежде лекарей: те приезжали верхом, в дорогих одеждах, а то и в каретах со множеством слуг. А она в сером парусиновом плаще стоит под дождём с дорожной котомкой на плече, и никто не спешит представить её страже.

— Ладно, — наконец сказал привратник. — Твоё счастье, что князь велел пропускать всех лекарей… кем бы они ни были.

Последние слова он буквально процедил сквозь зубы. Хельга слегка улыбнулась. Она давно привыкла к такому обращению.

* * *

Князь Кераст Яружский был пожившим уже мужчиной — на первый взгляд, а дальше… Бывают такие люди, которым можно дать и двадцать, и сорок, и больше, и поди знай, сколько лет им на самом деле. И чего ждать от них, неясно. Одно только Хельга могла сказать наверняка: человек этот — жизнью тёртый, знавал и поражения, и победы. Такой за помощью хоть к лешему, хоть к ведьме, хоть к самому Тёмному обратится, лишь бы польза была.

И сновидицу он тоже не упустит.

Угрюмый слуга забрал у гостьи плащ и провёл её в крохотную светлицу — четыре голые стены, дверь да резное кресло из красного дерева, на котором восседал князь, вот и вся комната. По правую руку от князя стоял чернобородый боярин, дородный, как медведь и с медвежьей же улыбкой на лице: вроде и доброй, только сделай что не так, и враз заломает. По левую — молодой, синеглазый, аккуратно выбритый мужчина в дорогом чёрном кафтане с медной бляхой выпускника университета Ветеринга, всем своим видом будто говоривший: глядите, смерды, на истинного мага, повелителя теургии, знатока натурфилософии и алхимии, да не забывайте кланяться. Хельга молча смотрела на них, они же цепкими взглядами изучали её.

— Сновидица, значит, — наконец проговорил князь. — Я слыхал много о вашем цехе, а встречаться пока не доводилось. Редкие вы пташки. Как тебя называют?

— Хельга из Хафенберга.

— Из Хафенберга, — повторил Кераст. — Это в Ледяных странах?

— Да.

— Северянка, — продолжал размышлять вслух князь. — Твоё имя мне знакомо, да только не могу припомнить, где его слышал…

Лжец, подумала Хельга.

— Это, княже, та колдунья, которая три зимы назад боярина Милота вылечила, — сказал чернобородый, не отрывая взгляда от гостьи. — Помнишь, как он купил у заезжего чародея зелье для сладких ночных видений, да сдуру всё и выпил? Она-то его и разбудила.

— А! — оживился князь. — Верно. Милот ещё трепался, будто пировал в грёзах с полуденицами да русалками, и так их прелести расписывал, аж зависть брала. А сверх того говорил, что ты, девонька, людские мысли читать умеешь. Врал или нет?

— Не мысли. Чувства.

— Всё одно. Сумеешь мои прочитать? — он хитро улыбнулся.

Вместо ответа Хельга шагнула вперёд, стягивая с руки перчатку. Маг напрягся, но она даже не посмотрела на него. Хочет князь её проверить — пускай.

Кераст протянул ладонь — жилистую, с мозолистыми пальцами, привычными и к мечу, и к перу. Хельга осторожно коснулась её, провела ногтем по линии жизни, вслушалась в чужую душу— и заговорила, глядя князю в глаза.

— Ты помнил моё имя, Кераст Яружский, — сказала она. — У тебя слишком хорошая память, чтобы забывать имена. Сейчас ты хочешь узнать, та ли я, за кого себя выдаю, а теперь смеёшься про себя: перед тобой всего лишь хитрая лиса, знающая, что и когда говорить… Тебе была бы безразлична судьба сына, не будь он единственным наследником. И всё-таки ты чувствуешь вину за то, как обошёлся с ним…

— Довольно! — князь отдёрнул руку, точно кожа Хельги вдруг раскалилась докрасна. — Хватит! Да, вижу, ты и впрямь колдунья. Хорошо. Больше испытаний не будет. Скажи мне только одно: сможешь ты вернуть Бажена в разум или нет?

— Если это будет в моих силах — да.

Князь крепко задумался. Одно дело — принимать помощь от лекарей, травниц и священников. Всё это люди известные. И совсем другое — сновидица, о которой Кераст знал только, что некогда она помогла боярину Милоту. Хельга увидела совсем немного в его душе, но достаточно, чтобы судить о ней со стороны.

— Что скажешь, Аркуд? — наконец спросил Кераст. — Верить ей?

— Хуже-то теперь уж точно не будет, — ответил боярин. — Княжич и без того что живой мертвец. Пускай колдунья лечит, а я присмотрю.

— А ты, Науз?

Маг вздохнул.

— Вряд ли от северной ведьмы будет толк, — Хельге не нужно было касаться его, чтобы прочитать в душе теурга бесконечную брезгливость и